– Она про тебя знает.
– Что – про меня? – подняла брови Соня.
Он неопределённо дёрнул плечом – не хотел повторять обидные слова. И Соню как озарило.
– Дима… – медленно произнесла она. – Ты это сам сотворил, своими руками! Я же просила тебя – не надо! Господи, мы бы выиграли пару спокойных дней! Какого же ляду…
– Да зачем ей стучать-то, не понимаю!
Оба, разумеется, имели в виду Нину Степановну.
– Просто она подстраховалась! Вдруг твои на неё наедут – мол, знала, а не сказала.
– Но не могла же она сказать о тебе плохое! – возмутился он, невольно проговорившись.
Соня усмехнулась.
– А зачем плохое? Достаточно сказать правду. И знаешь, на месте твоей мамы я бы тоже… Любимый сын, надежда всей жизни, и – не пойми кто… Каждой маме хочется для своего ребёнка самого лучшего.
– Ты и есть самое лучшее! Они ещё это поймут! – горячо возразил он. – И не смей принижать себя – я не могу это слушать!
– Ты и сам-то не веришь, что они поймут, – устало произнесла Соня. – Знаешь… может, тебе лучше пойти домой? Зачем ещё неприятности…
– Никуда я не пойду! Мы едем к тебе, завтра у нас дела, – упрямо вздёрнул подбородок Дима. – Сонечка, пожалуйста, забудь об этом сейчас. Я всё возьму на себя, тебе не придётся волноваться.
– А я и не волнуюсь. Я всё и так знаю.
Она нервно подняла голову – по традиции «Макдональдса» над ними уже нависала парочка с подносом в ожидании, когда освободится столик.
– Пойдём, Мить.
Они встали и вышли. Он взял её за руку.
– Сонь… Машину придётся забрать. Иначе отца закозлит – он решил, что я бунтую. Обиделся сильно. Понимаешь, он мне эту тачку на день рождения подарил. Неохота сейчас нарываться. И мать надо встретить в пятницу – не на такси же её везти.
Соня растерянно смотрела на него – она не знала, как реагировать. Ей казалось, что всё, связанное с его прошлой жизнью, с фамилией Калюжный – опасно и должно быть отрезано от их быта. Одновременно она с горечью сознавала, что это невозможно. Прежняя жизнь просачивалась, пролезала в их отношения, и ничего поделать с этим было нельзя.
– И потом… Сонь, это проще и безопаснее, чем ловить такси и ездить с чужими. Эти водилы хреновы прав накупили – мне, например, страшно.
Аргумент про безопасность её сразил – мамина дочка. Да и светиться с Митей на улице не охота. В конце концов – что такого, просто машина, у всех есть автомобили. Пускай… В чем принцип-то?
– Ладно, – пожала плечами она. – Забери.
– Ага! – обрадовался он. – Завтра утром возьму, и…
– Значит, всё-таки сначала домой?
– Зачем? У нас автопарк… ну, то есть гараж. Он под охраной, на соседней улице, там же ремзона своя.
Поражённая, Соня молчала – такого размаха она вообще себе не представляла.
– У меня пропуск и ключи с собой, так что домой заходить не буду, – бодро продолжил Митя. – Сначала в загс, потом всё остальное, мало ли что…
Это «мало ли» напугало её так, что она даже не решилась переспросить, что он имеет в виду. Отец отговорит его? Силой удержит дома? Или Мите так проще – поставить родителей перед фактом? Соня отлично понимала, что так не годится, но она и сама боялась. Ей тоже казалось, стоит остановиться, и им что-нибудь помешает – обстоятельства или чья-то злая воля. В Мите она больше не сомневалась, но страх его потерять затмевал все её принципы, прогонял разумные мысли.
– Ты чего? – снова обеспокоился Митя.
– Очень устала.
– Всё, едем домой, – в его глазах загорелось понятное ожидание. – Сейчас тачку поймаю.
– Угу… А тебе не страшно – с водилами хреновыми? – съязвила она. – Может, на автобусе лучше?
– Лучше, – парировал Митя. – Но на тачке быстрее. А я уже… терпеть не могу… хочу тебя, Сонечка…
Он с силой сжал её руку. Соня подняла на него умоляющие глаза.
– Ты помнишь, что сказал священник? – тихо произнесла она.
– О… нет! – застонал он. – Только не это… Я с ума сойду! Да и какая же теперь разница?
– Митя… мы так много сделали неправильно. Я сделала. Понимаю, как это выглядит в твоих глазах, после Жени… Но с тобой… я так не хочу. Пожалуйста, давай сейчас послушаемся! Вот увидишь – нам это поможет. Иначе что-то случится… очень плохое. Ты же обещал – помнишь?
