Соня позвала Женю ужинать. Тот с удовольствием согласился, и она быстро накрыла на стол.
Женя даже ел как-то приятно, по-мужски, по-военному, строго отмеренными порциями, с аппетитом, думая о чём-то своём, но не забывая благодарить и хвалить приготовленное. Правда, в конце ужина поднял на неё глаза и произнёс с недоумением:
– А что ты так на меня смотришь?
Соня, действительно, задумалась и не успела отвести от него изучающий взгляд.
– Что-то случилось? – проницательно спросил Женя.
– Всё в порядке, – соврала она.
Он прищурился, но ничего не сказал. Они пошли в комнату и уселись перед телевизором. Соня заволновалась, лихорадочно соображая, как ей быть, чтобы… Женя наверняка очень устал, у него полно собственных забот и проблем. Но ведь эти заботы должны теперь стать их общими.
– Расскажи мне про свою работу, – внезапно попросила она.
– Про работу? – пожал плечами он. – Про работу не могу, детка, прости, ты же знаешь.
– Ну, я же не про это. А просто – какие там люди, какие у тебя с ними отношения…
– Разные люди, Сонь. Всякие встречаются.
– Устал, наверное, да?
– Немножко… но… я соскучился… – и он притянул её к себе, решив, что пора.
У Сони задрожали коленки от ожидания и беспокойства. Она очень хотела почувствовать что-то такое… и со страхом ждала – сможет, не сможет? Женя уже раздевал её – опытными, отработанными движениями. Нет, это слишком быстро, ей надо понять…
– Подожди… – попросила она. – Или… можно?
Женя был приятно удивлен – Соня сама принялась расстёгивать ему рубашку, потом взялась за брюки… Она разглядывала его, в первый раз так откровенно, решив, что нельзя стесняться, стеснение всё испортит. У него была прекрасная, мощная, очень крепкая фигура. И мышцы, и бедра… Не то, что у этого сопляка! Тьфу ты, к чему вообще эти сравнения? Таким мужчиной, как Женя, можно только гордиться. И она будет гордиться.
Но что делать дальше, она не знала. Процесс как-то остановился. Видимо, Женя ждал от неё чего-то определённого, но, поняв, что продолжения не последует, спокойно начал сам. Аккуратно переместил её на диван, методично, можно сказать, профессионально, как он делал всё в своей жизни, отработал прелюдию и, невзирая на отсутствие какой-либо реакции, приступил к основному процессу.
На сердце упала тяжесть – Соня уже поняла, что ничего не получится. Тело, едва начав испытывать притяжение, снова отказывалось чего-то желать. Всё шло от головы – это она создавала препятствие, мешала, переключала внимание. Соня пыталась вызвать у себя тот самый приступ чувственности, ей хотелось, чтобы Женя разбудил в ней те же ощущения, что родились у неё под напором злосчастного Димы. Ей очень нравился Женя, она хотела, старалась, но… Чего-то не произошло, чего-то не доставало.
Раньше она думала, что им с Женей не хватает родства тел, рождённого душевной близостью – спустя несколько месяцев знакомства они всё ещё оставались чужими. Но какая душевная близость могла возникнуть у неё с каким-то паршивым Димой, которого она видела первый раз в жизни?
Как вообще случается у людей переход к физическому желанию? Должен он быть резким, неожиданным, вопреки всякой логике, или всё происходит постепенно, вырастая из глубокого чувства? Может, у всех по-разному? А что же у них с Женей? Откуда взялась эта обыденность, словно они женаты лет двадцать и привычно выполняют супружеский долг?
И почему это совсем не заботит его, почему он молчит, почему не возмутится? Он же всё видит – не может не видеть!
– Женя, подожди, – резко произнесла она.
Сегодня или никогда, но она должна пробить эту стену молчания. Соня уставилась на него. Возможно, она сейчас всё погубит. Но если она ничего не сделает… Тогда то, что не успело родиться, можно считать уже умершим.
– Что, детка?
– Подожди. – Соня высвободилась и села. – Нам надо узнать друг друга, лучше, иначе… по-другому, понимаешь?
– Конечно, – спокойно согласился Женя, послушно останавливаясь. – Давай по-другому. Ты как хочешь? Так?
Он перевернулся на спину и потянул её на себя. Но она перекатилась через него и встала, потянув за собой простыню.
– Нет. Ты не понял. Давай сначала поговорим.
