– Сонь… Мне так плохо, Сонь… Я сама не знаю, как это получилось… я так старалась на него внимания не обращать, не думать про него… К Катьке ревновала… Думала, на дачу съездим, может, он на меня иначе посмотрит. Вот и съездили! Нет, ну почему, почему тогда ты, а не я?!
– Да ты лучше этой своей крашеной Катьки в сто раз! У неё глаза глупые и бесцветные. Ты посмотри на себя, ты такая высокая, статная, волосы густые, такой красивый оттенок – медный, а глаза! Кожа белая, вся в отца, нос – идеальный! Если у человека вкуса нет, то и на фиг он нужен, Ань?!
– Сонька, прости меня, ты тоже… красивая… – виновато подняв на неё чуть выпуклые, чёрные, как у Мары, глаза, соврала Анька. – Просто ты намного старше, и не в его вкусе, и… не понимаю…
– Да просто засвербило ему что-то, и понимать нечего. Отказали ему, ясно? А никто не отказывал. Это же обычная мужская психология.
– И ты пошлёшь его, да?
– Спрашиваешь! – возмутилась Соня.
– А я бы… я бы – не смогла…
Анька всхлипнула и, закрыв лицо, убежала к себе в комнату. Соня медленно села на табуретку, придвинулась к столу и подперла голову рукой. Она сама не понимала, что сейчас испытывает. Да нет, с Димой всё ясно, надо будет отшить его как можно грубее, и Анечка успокоится. Но если его закозлило… Интересно, почему он, с его-то нахрапом, второй день торчит под забором? Неужели не может решиться? И почему эта мысль так прочно засела в его голове? Тогда выпивши был, это понятно, но потом-то…
Соня разделяла недоумение сестры. Нет, конечно, она иногда нравилась мужчинам, но не с первого взгляда, а если у кого и возникал интерес, то быстро пропадал, как только человек натыкался на её холодность. Жене она, конечно, приятна, но ведь она и вела себя с ним не так, как с другими, впервые в жизни не оттолкнула и сама на себя удивилась. К тому же у Жени были свои причины с ней познакомиться. Но что могло зацепить такого, как Дима? Самолюбие самолюбием, ну, а мало ли кто ему откажет – он что, так и будет под окнами торчать всякий раз? Да и с чего вообще всё началось?
Соня попыталась восстановить подробности того вечера на даче, которые всё это время старалась стереть из памяти.
Кажется, ничего из её поведения не могло вызвать Димин интерес. Под рукой было около дюжины сверстниц, а он попёрся к ней наверх. Значит, заинтересовать его могло как раз то, что она старше других. Возможно, он хотел почувствовать свою значимость – за её счет. Но ведь он не сразу поверил в её возраст, а приставать начал ещё до этого. Чем же она его привлекла?
Ладно, не важно. Нельзя столько думать о нём. Главное, чтобы всё закончилось, и Анька об этом забыла. С ней и так нелегко, а потеряешь совсем контакт – что тогда делать? Не потому ли она и в Москву-то намылилась? Можно представить, что возомнил о себе этот парень, если все теряют из-за него голову! Ну да, внешне он привлекателен, что-то такое в нём есть, что-то притягивает…
Стоп. Ещё не хватало уподобиться этим нимфеткам! Завтра же она с этим покончит. Только надо поступить мудрее. Не хамить и не унижать – это его только больше заводит. А просто поговорить при свете дня, вежливо, спокойно, даже занудливо и скучно, как взрослый человек с юнцом. Тогда ему самому станет неинтересно, и он поймёт, какая между ними пропасть.
Приняв решение, Соня отправилась к себе. Как обычно, по вечерам, усадила на колени Бориса, задумчиво и немного нервно погладила его потёртую шкурку. Получается, он не соврал – Дима, действительно, не исчез и приносит всё новые неприятности. Только бы Нина Степановна не догадалась, к кому он приходил. А бедная Танечка? Она же просто искрилась от счастья! Ох, как это всё отвратительно выглядит… И Жене тоже нельзя рассказать. Хотя, возможно, ещё и придётся, смотря как повернётся дело. Она опомнилась: кстати, а почему Женя не позвонил сегодня – он ведь не на дежурстве?
– Сейчас позвонит, – усмехнулся Борис, решив, что вопрос адресован ему.
Соня несколько секунд глядела на него с недоумением. А потом раздался звонок. В дверь.
* * *
Анька выползла в коридор, лицо у неё было заплаканным. Увидела Женю, поздоровалась и снова скрылась у себя. А через пятнадцать минут вышла, сообщила, что идёт гулять с Костиком, и была такова.