– Потому что знаю, что они ничего для тебя не значат! А эта… Эта дрянь добивается тебя постоянно, она ни перед чем не остановится! Как муха… липнет и липнет. А ты, вместо того, чтоб отогнать – раз и навсегда, своей жалостью только ей помогаешь. Мить, ей на руку твоё чувство вины! Если ты и виноват перед ней – то не больше, чем перед другими. Она сама понимала, что делает! Ты передо мной будешь виноват, если не прекратишь эту родственную любовь! Видать, не зря ты скрывал…
– Ты ведь тоже скрывала… – справедливо заметил он.
Соня преткнулась.
– Это… другое… – выдавила она. – Мить… я никогда не запрещала тебе общаться с друзьями, с родными… ты сам решал, да? Но сейчас… Если ты будешь дружить с ней, перезваниваться, всё это кончится плохо!
– Сонь, я не буду с ней дружить, клянусь! После того, что она несла на поминках… И знаешь… противно смотреть, как папаша её обхаживает.
– Хочет теперь влиять на неё? – осторожно спросила Соня.
– Похоже на то… Наташке на фиг все эти рестораны и предприятия не нужны. Отец всё у неё купит. Как хотел у Ларисы купить.
– Наверное, обидно ему – за своё же платить?
– Дауж… Жаба, небось, душит… Но лучше так, чем чужому.
– А если она тоже не согласится? Или ей тот, из Раскова, больше предложит?
– Она-то согласится. И ещё… Она молчит… про Ларису. Может, что-то тоже… подозревает?
– Тогда она всё даром отдаст!
– Наташка до денег жадна, и чем там закончится… Если отдаст – с чем останется? Конечно, смотря как отец будет давить… Ладно, Сонь, хватит, не могу о них больше!
Когда они легли спать в эту ночь, каждый думал о своём. Соня – пыталась не представлять, как муж занимается любовью с «сестрёнкой». Митя тоже ворочался. Он сделал ещё несколько попыток допросить Соню про Женю. Интересовался, что она почувствовала, когда он до неё дотронулся, и тому подобное, пока Соня не взбунтовалась.
– Прекрати, пожалуйста! Не хочу я о нём!
– Гад! Найти его, что ли… объяснить, что к чему… – бормотал Митя себе под нос.
– Не вздумай! Оставь его в покое, он больше не появится. Ну, за что тебе его ненавидеть?
– То есть как это? – изумился Митя. – Он мою женщину хочет, мою жену! Что я должен испытывать?
– А он что испытывает? Представь себя на его месте, ты бы как поступил? Вот представь, что я ухожу от тебя… к другому.
Митя несколько секунд лежал молча, потом произнёс:
– Я не могу это представлять. Просто физически – не могу и всё. Сонь, я тогда сдохну сразу. Только сначала убью его…
– Вот видишь!
– Ты права… Я бы хуже себя вёл, в сто раз… Он ещё паинька.
– А я поражена была, когда он заявился… он такой гордый. Надеюсь, он всё понял. Больше не приходил, так что…
– Гордый! – разозлился Митя. – Он просто струсил! Знает, кто я, вот и зассал! А вот я бы ему так не оставил…
– Чушь! Если человек от тебя ушёл, то какой смысл… При чём тут вообще… кто-то другой? В чём его вина?
– В том, что этот другой… дотрагивается до твоей женщины! Тебе не понять!
Соня прикусила язык – она отлично понимала. Они прекратили спорить, но мучиться не перестали. Она даже в темноте чувствовала, как напряжённо молчит Митя. Только к половине ночи Соня услышала, что он задышал ровнее. Сама она не сомкнула глаз до утра.
На другой день Митя отпросился с работы. С утра они всё подготовили для приезда Вадика – разложили игрушки, накупили всяческих вкусностей, заранее предвкушая радость мальчика и трепетно надеясь, что всё пройдёт хорошо.
И правда, всё получилось идеально. Единственным напряжённым моментом стало присутствие отца Вадика – пока Соня не оформила опеку, забрать его мог только он. Мальчик испугался, увидев своего малознакомого родителя, но из-за его спины выглядывали Соня с Митей. Мужчина неловко протянул уже практически бывшему сыну пакетик с чипсами и крохотную шоколадку. Помялся секунд пять и ушёл восвояси. Только тогда Вадик расслабился и ожил.
Митя порывался сказать этому папаше вслед всё, что о нём думает, но Соня удержала его взглядом. Из интерната они взяли такси, чтобы не таскать малыша по маршруткам. Вадик всю дорогу рассказывал им стихи – воспитатель читала детям сказки Пушкина, и мальчик прямо с голоса заучил их наизусть. Даже таксист изумился и сообщил сидящему рядом Мите, какой талантливый у него сын. Митя буквально раздулся от гордости, что его назвали отцом.
