– Он дотрагивался до тебя, да? Что он сделал?
– Митя, хватит! – заорала Соня. – Я поэтому и молчала! Чтобы ты не бесился! Ничего не было. Он… отдал ключи. Но это был просто предлог.
– Зачем ты его пустила?!
– Я его не пускала! Он открыл дверь сам!
– Мразь! Козел ё…! Как он смел… Что, дальше, говори, что было дальше!
– Сказал, что знает, кто ты. Мол, я потому предпочла тебя, что ты сын Калюжного. Обозвал меня. Нёс всякий бред.
– Какой? Говори всё!
– Допытывался, хорошо ли мне с тобой в постели…
– И что? Что ты ответила? Он хотел, чтобы ты сравнила, да? Ну, и как же всё-таки – хорошо? Или он лучше?
– Ну хоть ты-то не начинай! – взмолилась Соня. – Его мучают комплексы, Мить! Я поставила его на место, он извинился. Сказал, что это от ревности. Что он… всё ещё любит меня.
– Дерьмо… – простонал Митя. – Что ещё?
– Боже, Митя, я испугалась – мне не нужно его любви… Не знала, как от него избавиться. Он рассказал про свою жену, как она вернулась к нему, а он её не пустил. Потом заявил, что я тоже к нему прибегу. Но меня он простит.
– Ещё чего! Не дождётся! – сквозь зубы произнёс Митя.
– Я ему так и сказала!
– Ты не ответила – он касался тебя?
– Попробовал обнять, – честно призналась Соня, решив больше никогда не врать мужу. – Я вырвалась. Он попросил прощения, сказал, что это был порыв.
Лицо у Мити перекосилось от гнева и ненависти.
– Потом ты позвонил – очень вовремя, – заторопилась Соня. – Я не могла подойти – боялась, что ты поймёшь и рванёшь домой. Стала его гнать. Тогда он ушёл. Предсказывал, что мы расстанемся недель через пять.
– Ну вот он и обломался! Прошло уже больше, да, Сонь? Да?
«Смотря от чего считать… если от прихода Жени – то и месяца не прошло», – подумала она, но вслух сказала:
– Мить… не сходи с ума!
– Это всё? Сонь, это точно – всё? Он больше не появлялся, не звонил?
– Не появлялся и не звонил.
Митя зажмурился, как от сильной боли.
– Это был единственный раз, когда я что-то от тебя скрыла! – сердито выкрикнула Соня. – Я же знала твой характер. Пожалуйста, Мить… забудь! Ума не приложу, как твоя мама могла об этом…
– Никак… – сумрачно произнёс он, всё ещё не открывая глаз. – Она просто всё выдумала.
– Теперь у тебя зародятся сомнения, да? – горько усмехнулась Соня. – Насчёт всего остального…
Муж поднял на неё измученные глаза:
– Я верю тебе, Сонь. Только тебе. Если я не смогу тебе верить, то не смогу жить.
– Я тоже, Мить… Я сама виновата. И ещё… что касается Наташи. Я постараюсь… в общем, давай никогда больше не будем… оба…
– Давай…
Вид у него стал просто убитый. Он посмотрел на неё, словно на что-то решаясь, и вдруг сказал:
– Сонь. Я тоже должен… признаться.
– В чём? – она замерла.
– У нас с Наташкой… кое-что было, давно. Всего один раз… ей в тот день восемнадцать исполнилось, она сказала, что совершеннолетняя, и затащила меня в постель. Я потом дико жалел об этом. Нельзя было… я же её, как родственницу воспринимал… Ну, объяснил потом… что это ошибка, и что больше никогда… Сонь, она мне даже не нравится, как женщина! Просто… знаешь, по глупости – предложили, не отказался. Кретин, короче.
Соня молчала, боль разливалась у неё по сердцу. Она, конечно, подозревала, что такое могло быть, не слепая же, видела – тогда, в ресторане, но надеялась, что всё это просто её ревнивые домыслы.
– Сонь! Я никогда её не любил! Никого до тебя не любил… Но вот она с тех пор… совсем чокнулась.
– Ты… был у неё первым, да?
– Представь себе, нет, а то бы вообще… Я знал, что у неё были до меня…
– Значит… – медленно начала Соня, – вот почему ты так трогательно к ней относишься. Прощаешь то, что даже матери не простил, то, что Наташа так меня…
– Потому что она от ревности двинулась! Потому что… потому что я сам в этом виноват, понимаешь?
– Да, – только и сказала Соня.
Отвернулась к раковине и принялась собирать осколки посуды. «Бьётся теперь регулярно», – мелькнула в голове нелепая мысль.
– Это было три года назад! – раздражённо бросил Митя.
– Да я всё поняла, Мить… ты не смог ей противиться… Может, и сейчас… как ты сказал: предложат – и не откажешься?
– Сонь… – он подошёл к ней сзади и крепко обнял, целуя в висок, щёку, краешек губ. – Ты же не ревнуешь меня к Кате… ко всем остальным.
