Наташа оказалась активной – подвижной, юркой, невзирая на внушительный бюст. Говорила быстро и очень уверенно. За одну секунду пересекая огромный зал, девушка подлетала к кому-нибудь из гостей, и тотчас там начинался хохот и громкие разговоры.
Соня хотела дать Мите пообщаться с друзьями, но он не отпускал её руку, даже беседуя. Он серьёзно сообщал всем, что женился, гордо представляя Соню и не замечая, что никто в это не верит. Какая ещё свадьба? Если б что было – весь город бы знал! А тут – привёл неизвестно кого. Соне даже казалось, что над ним дружески посмеиваются. Но в глаза никто не сказал ничего обидного, скорее наоборот. К Соне иногда обращались, говорили с ней «за погоду»; других общих тем, разумеется, не находилось.
Сама она на разговоры не напрашивалась, если Митя с кем-то общался – молчала и старалась улыбаться, чтоб не выглядеть букой. Никакой ущербности Соня не ощущала – для этого она как минимум должна была испытывать к собеседнику уважение, а тут – всё понятно и просто. Назвать здешнюю публику аристократией нельзя было даже с натяжкой – Надька проявляла куда больше благородных манер и образованности, чем Наташины гости. Обучение в престижных ВУЗах придавало высокомерия интонациям, но не содержательности разговорам. Одень их по-другому и посади в ПТУ – впишутся замечательно. Митя и здесь выделялся – и манерами, и взглядом, да и обращались к нему, как к старшему. Соня чувствовала за него невольную гордость.
Она почти расслабилась. Единственно, ей стало мучительно скучно. Она и в более интересных компаниях через пять минут уставала и сразу уединялась, а тут ей и вовсе оказалось нечего делать. Но Мите здесь нравилось, и Соня решила потерпеть.
Народ принялся танцевать. Наташа зажигала вовсю – она очень хорошо двигалась, сексуально и раскрепощённо. Потом началась медленная музыка. Митя сразу позвал Соню, но она воспротивилась, и он побоялся настаивать. Она сама предложила ему пригласить кого-нибудь ещё, и он неожиданно согласился.
– Да, знаешь… с Наткой надо поговорить – что у них там с отцом…
Соня только растерянно кивнула, и Митя, не подозревая о её смятении, отправился искать «сестру». Через минуту Соня уже наблюдала, как они танцуют. Нет, Митя не врал – он относился к девушке с искренней привязанностью, как старший брат. Правда, даже эта привязанность вызывала у Сони дикое раздражение. Но вот Наташа… Девушка умело пользовалась ситуацией. Она что-то расстроенно говорила Мите, вызывая его сочувствие, при этом как бы невзначай клала голову ему на плечо, жалобно заглядывала в глаза, нежно водила рукой по его шее, трепетно, будто в поисках защиты, жалась к нему полуголой грудью, а он хмурился, слушая её, и даже погладил по голове, успокаивая.
Соня с трудом сдерживала гнев – она и не подозревала, что будет так плохо себя контролировать. Она боялась прослыть ревнивой дурой, но не могла видеть их вдвоём, поэтому потихоньку встала и отправилась в бар на другой конец ресторана. Там она села на высокий крутящийся стул и заказала томатный сок.
К её досаде, в баре тут же нарисовался Лёша.
– Привет! – он плюхнулся на соседний стульчик.
– Привет, – ответила она, хотя они уже здоровались.
– Как дела?
– Хорошо, – Соня предпочитала отвечать односложно.
– Как там Анька? Работает?
– Устраивается.
От барной стойки не было видно Митю, и Соня уже пожалела, что ушла.
– А ты… как у тебя с Димоном?
Соня не отвечала, делая вид, что роется в сумке.
– Он у нас такой… – продолжал трепаться парень. – Не как все. Ты его береги. Я-то его хорошо знаю! Я ещё на даче понял, что он на тебя запал. Эти придурки ржали, ая – нет. Пусть они чё хотят болтают, а ты ему подходишь! Он у нас гений. Ему кто посерьёзнее нужен, постарше.
Ей показалось, что парень неплохо набрался.
– Спасибо… – Соня с раздражением оглядывалась по сторонам.
– А вы… вы с Анькой очень похожи, – заявил вдруг Лёша.
– Впервые слышу, – рассеянно ответила Соня.
– Нет, правда. Вы обе – такие… ну, как сказать… непосредственные.
– Ой, какой ужас… – засмеялась она. – Какие-какие?
– Не, ну я не то хотел… Вы обе… притворяться не умеете.
