– У тебя день рождения в конце сентября? Прошёл уже, значит… Может, отметим?
Соня бросила взгляд в его анкету:
– Отметим твой – в конце марта. Вот будет радость – станешь моложе всего лишь на семь лет, – усмехнулась она.
Сотрудница, проверявшая заявления, и правда, задержалась на их анкетах дольше обычного. Некоторое время она колебалась – вероятно, гадала, однофамилец Дима тому самому Калюжному или родственник. Внезапно она встала, попросила подождать и ушла. А через несколько минут вернулась с другой сотрудницей – видимо, старшей по должности. На Соню та даже не глянула.
– Дмитрий Антонович, – извиняющимся голосом проговорила женщина. – Тут такие обстоятельства… Понимаете… Мы не можем принять ваше заявление.
Глаза у неё были испуганными.
– То есть как – не можете? – недоумевающе спросил Митя.
– Ну… не можем… попробуйте в другом загсе… хотя, я думаю, вряд ли… В общем, вы должны нас понять…
– Да что за херня? – не выдержал он. – Вы обязаны… как вы смеете? Вы что-то имеете против меня?
– Ничего, абсолютно ничего, что вы! – заторопилась та. – Просто… У нас указание – сверху… Я не могу потерять работу. Простите.
Соня обалдела. Митя тоже несколько секунд находился в ступоре. Потом сплюнул себе под ноги, схватил её за руку и потащил прочь.
– Ничего… ещё есть загс в микрорайоне… – забормотал он, заводя машину.
– Сильно… – произнесла Соня. – Ну что же… Твой отец всё предусмотрел.
Митя как будто не слышал. Он гнал машину незнамо куда; наконец, затормозил в одном из дворов. Обнял руками руль и уронил на него голову. Потом резко поднял её и стукнул кулаком по приборной панели.
– Ну, нет… папа, любимый. Так ты меня не проймёшь!
– Он, наверно, надеется, что само рассосётся, – весело предположила Соня. – Подёргаешься, подёргаешься, и…
Митя посмотрел на неё непонятным взглядом. А потом снова завёл мотор.
– Куда едем? В московский загс? – поинтересовалась Соня спокойно. – Расковские тоже, небось, под контролем.
Он молчал, только остервенело гудел автомобилям, не спешащим уступать дорогу. Наконец, остановился – они приехали к Лавре.
– Здесь мы уже были… – сказала Соня.
– Ничего. Пусть теперь поп твой ответит!
Он буквально насильно вытянул её из машины и потащил в собор.
* * *
Служба только что окончилась, и народ ещё не покинул храм, многие подходили к священнику с приветствиями и просьбами о благословлении. Митя решительно отодвинул в сторону двух благочестивых старушек, возмущённо зашипевших ему вслед.
– А, старые знакомые! – по-свойски поприветствовал их батюшка. – Ну что, определились с датой?
Но тут же удивлённо поднял брови, увидев, в каком состоянии Дима.
– У вас что-то случилось?
– Вот именно! – вызывающе сказал тот.
Священник посерьёзнел и жестом пригласил их на скамеечку, стоящую возле чана со святой водой, в глубине собора.
– Значит, вам печать нужна в паспорте, да? – выпалил Митя. – Значит, в грехе жить нельзя, да? Тогда какой же выход вы предлагаете?
– Если честно, я ничего не понял, – нахмурился батюшка.
– Родственники против нашей свадьбы, – впервые открыла рот Соня. – Поэтому её не будет.
– А почему? Почему против?
– Я им не нравлюсь, – попробовала улыбнуться Соня, но улыбка вышла кривой.
– Почему же?
– Да вы с ума сошли! – мгновенно вскипел Митя.
– Просто пытаюсь понять, в чем конфликт.
– Да ни в чём! Ни в чём! Они её даже не видели – ни разу! И видеть не желают! Решили за меня мою жизнь!
– Я не из их круга, – объяснила Соня. – Я старше. У них другие планы на будущее сына. Всё, как в старые времена.
– Только вот церковь – не как в старые! – продолжал возмущаться Митя. – Раньше бы нас повенчали!
– Знаете… Эмоции – эмоциями, обиды – обидами. Но любовь – она всё преодолеет, – серьёзно произнёс батюшка. – Если ваше решение твёрдое, почему нельзя просто тихо расписаться – без родственников и церемоний? И сразу же к нам, сюда – только дату скажите.
– Какие уж там церемонии! Ни один загс нас не расписывает! Заявление не берут! Ну, и на что вы нас обрекаете?
– Что за чепуха? Разве такое бывает? – священник нахмурился, начиная подозревать что-то совсем нехорошее. – А может, у вас…
