– Не может быть! Таких людей не бывает! – проговорила Анастасия с удивлением, потрогав пальчик на своей руке, но тут же вежливо поправилась: – Простите мою глупость. Раз вы есть, значит, конечно, бывают. Если только вы меня не разыгрываете.
– Пожалуй, я немного преувеличил, сказав, что я ростом с ваш пальчик, – сказал, опомнившись, Лёшиков и уже спокойнее продолжал: – На самом деле я, наверное, размером с вашу ладошку.
Он перевёл дыхание и тут же продолжил:
– Если хотите, я подойду поближе, и вы сможете… – он хотел сказать «рассмотреть», но вовремя опомнился и закончил: – …меня потрогать.
– Если для вас это несложно и неопасно, то я была бы вам очень за это признательна, – вежливо попросила Анастасия.
Лёшиков забрался на пианино и, ступая по клавишам, подошёл к руке девочки.
– Только, пожалуйста, очень осторожно. Я ещё никому не давал себя трогать.
Стася легонько прикоснулась пальчиками к крохотному человечку – к его ручкам, ножкам, волосам, ласково провела по лицу.
– Вы такой… такой…
– Ну вот, началось, – проворчал про себя Лёшик. Он видел, что чувства переполняют девочку, что она даже не может передать свои ощущения словами, но всё-таки ему было не очень приятно, что его рассматривают, как какую-то диковинку.
– А у вас есть имя? Хотя это опять глупый вопрос, – продолжала рассуждать Анастасия. – Конечно же, у вас должно быть имя. Правильнее было бы спросить: «Как вас зовут?»
– Лёшик. Или Лёшиков, как называют меня друзья.
– А моё имя Анастасия. И давайте будем на «ты», ладно? А то мы всё «выкаем», как взрослые. Хотите?
– Хочу, – ответил радостно Лёшиков.
– Где же ты живёшь? – продолжала расспрашивать Стасенька.
– В этом самом доме. Я давно живу здесь, только никто не подозревает о моём существовании.
– А вот и неправда. Я чувствовала твоё присутствие, только боялась себе в этом признаться. Это очень хорошо, что сегодня я убедилась: ты – есть! Понимаешь, для меня очень важно, чтобы мои чувства меня не подводили. Чувства заменяют мне глаза, и сомневаться в них я не хочу, – с трудом веря в реальность всего происходящего, говорила девочка. – А как тебе живётся в нашем доме? Что ты делаешь?
– Хорошо живу. Хожу в вашу библиотеку, читаю книги, слушаю, как ты играешь на пианино, разговариваю с друзьями…
– А кто тебе шьёт одежду? Как ты её стираешь? – продолжала сыпать вопросами девочка.
– Моя одежда всегда была со мной, я даже об этом и не задумывался. Она и растёт со мной, и всегда чистая, – отвечал человечек.
И в этот момент за дверью снова послышались шаги.
– Это бабушка идёт за мной, – сказала Стася, приложив палец к губам. – Мне пора ложиться спать. Я надеюсь, мы с тобой ещё встретимся.
– Конечно! Ты зови меня в любое время, и я приду, – пообещал Лёшиков.
Открылась дверь, вошла бабушка Нина и спросила:
– Ты с кем-то говорила или мне послышалось?
– Нет, – смутившись, отвечала девочка. – Не послышалось. Я действительно разговаривала… сама с собой.
– Опять книга валяется посреди комнаты, – крестясь и качая головой, проговорила бабушка.
– Я знаю, – тихонько вымолвила Анастасия, поглаживая ушибленную коленку.
– Пойдём-ка спать. Завтра у нас непростой день: приезжает твой доктор, и нам надо быть в форме, – всё ещё размышляя о чём-то и не обращая внимания на колено внучки, сказала бабушка.
Девочка послушно поднялась с места, и через минуту Лёшик, спрятавшийся за книжную полку, остался в библиотеке совсем один. Малыш был очень взволнован, ведь он впервые пообщался с настоящим большим человеком!
– Подумать только – она почувствовала моё присутствие!.. И так вежливо со мной разговаривала, так по-доброму расспрашивала обо всём. Как жаль, что такая славная и милая девочка слепа… – задумчиво проговорил сам себе маленький человечек.
Он не успел додумать, потому что со двора донеслось истошное карканье:
– Лёшик! Кар-кар-караул! Мурзик сошёл с ума! Он ест траву!
Человечек прислушался и расслышал еле различимый смех Банечки, которая при этом ещё и попискивала.
– Кар-Кар! С меня хватит! Раз уж ему всё можно, то я буду петь! Вот, послушайте! – заявила Карлуша (Лёшиков был уверен, что птица при этом гордо вскинула голову и выпятила грудь). – Мурзик травоядным стал и морковку всю умял! Кар-кар! Какой кошмар!
