Сказка о городе К. Часть 1 - страница 7
– Что же нам делать?
– Да разрази его грибок! Мать его придорожная ночлежка, отец – трухлявый пень! – это подал голос старый деревянный дом Исидор Кривые Ворота. Он всегда очень горячился.
– Зря вы так, батюшка, мать его – почтенная женщина, как и бабка. И мужчины в их роду честные и трудолюбивые, – заступилась за семейство строителя Параскева.
– Видел я всю его семью в сыром погребе!
– Исидор! Молодёжь слушает…
Деревянный дом нахмурился и засопел.
– Господа! Господа! Я знаю, как нам быть, – взял слово Театр Пушкина. – Мы должны написать ему письмо!.. Мы попросим его… Мы будем умолять… Должно же быть снисхождение… Ведь это наша история!..
– А подпишемся «Театр и компания»? – съязвил Исидор.
В толпе захихикали.
– Надо дать знать куда следует, – предложило Здание Суда, – его арестуют и будут судить. За что-нибудь.
– Я могу его из квартиры не выпускать пару недель! – предложила Новостройка Нелли, в которой жил Зарубин.
– Боже упаси! – взмолилась Параскева.
Слово взяла очаровательная Краевая Больница:
– Друзья, я думаю, Василия Никанорыча никто не тронет! Вы поглядите на его резные ставни. Разве можно уничтожать такую красоту?..
При этих словах забытый в пылу спора Василий Никанорыч сам посмотрел на свои ставни и изумился, какой же красивый он на самом деле есть, раз такая барышня в белом обратила на него внимание.
Но тут заговорил Пахом:
– Я знаю, как нам поступить, – сказал он, – мы его немного напугаем!
Собрание внимательно стихло.
– Мы попросим Аполлона. Спустись к нам, Аполлон, ты нам нужен.
Дома расступились, и на середину площади с колонны слетел Аполлон, бессменный и прекрасный страж Театральной площади. Он был обёрнут в длинный кусок ткани, на голове бронзовой фигуры был лавровый венок, а в руке лира.
– Чем я могу помочь? – спросил Аполлон. – Неужели я могу кого-то напугать. Я призван вдохновлять! Я ведь не призрак графа Дракулы. Я всего лишь древнегреческий бог и прекрасно играю на лире! Но если нужно, пожалуйста, скажите, что делать, – Аполлон изящно провёл ладонью по волосам.
– Не скромничай, ты самый что ни на есть подходящий! И ещё я попрошу своего Иннокентия. Выходи, дорогой мой, – позвал дом.
Домовой приоткрыл дверь и высунул голову, смерил всех надменным взглядом и высунулся весь.
– Я всё слышал. Я не намерен. У меня пол не мыт, ковёр не чищен, шторы не глажены…
– Милый мой Иннокентий, кто ещё, если не ты! – улыбнулся Пахом.
– Так мне и Суриков говорил: «Пойди вымой кисти. Кто еще, если не ты!» Или не он… – начал рассуждать домовой сам с собой.
– Это ты к чему, Иннокентий?
– Ни к чему! Говорил и всё!.. Эх, ладно, помогу.
Дома радостно зашумели. Решено было действовать незамедлительно, следующей же ночью. Вскоре собрание разбрелось, а дом, Иннокентий и Аполлон остались.
Заговорщики долго шептались, и только под утро разошлись. Нужно было хорошенько выспаться.
***
Следующей ночью операция под названием «SOS» была начата. Строитель Игорь Зарубин давно мечтал выстроить новый дом прямо в центре города. И тут ему, наконец, повезло: старый дом можно было сносить. Игорь был весел и очень доволен собой. Он работал допоздна, устал и хотел поскорее лечь в постель. Только строитель вошел в свою квартиру, как свет погас. «Перебои с электричеством», – подумал Игорь и пошёл за свечкой. И только зажёг свечу, как за спиной что-то прошмыгнуло.
– Варенька, это ты? – мужчина подумал, что это может быть его дочь. Свеча в его руке дрогнула. И опять послышались шаги. – Да нет, все ведь уехали отдыхать. Это мне кажется, – сказал вслух Игорь. Как только он это произнес, свет в коридоре вновь зажёгся. Никого в комнате не было.
Игорь прошёл в гостиную, сел на диван. Неожиданно включился телевизор.
– Добрый вечер! В эфире вечерние новости. Сегодня стало известно, что один из домов на центральной улице будет снесён. На месте дома строительная компания «Построй и живи» выстроит новый торговый центр. Напоминаем, что приготовленный под снос особняк является важной частью архитектурного ландшафта нашего города…
Картинка исчезла. Мужчина перевёл взгляд на кресло, и на голове Игоря Зарубина зашевелились волосы. На кресле в гостиной его квартиры сидели два человека. Худощавый в шарфе и бронзовый в тунике и с лирой.
