— У вас очень хорошая техника, — отметил он с видом человека, знающего, о чем идет речь. — Вы учились в художественном колледже?
— Да, но я бросила учебу, — ответила она с воинственной ноткой в голосе. — Не захотела становиться дизайнером-графиком или заниматься рекламой.
— Нет? — Опять эта издевательская серьезность. — Так значит, вы продаете свои картины?
— Конечно, нет, — ответила она с высокомерным презрением. — Если людям действительно нравятся мои рисунки, то я просто отдаю их. В жизни есть гораздо более серьезные вещи, чем проблема разбогатеть.
Она бросила презрительный взгляд на его плоский кожаный дипломат — ее отец всегда говорил, что, чем тоньше портфель, тем влиятельнее его владелец. Он улыбнулся, ясно поняв ее намек.
— А на что же вы едите? — поинтересовался он обманчиво мягко.
— Отец выделяет мне деньги… — Произнося эту фразу, она вдруг ясно осознала иронию, заключенную в ней. Краска стыда залила ее щеки.
— Ах, как удобно. — В его голосе послышался нескрываемый сарказм. — Вы можете жить за счет своего отца и не беспокоиться о том, что мысли о деньгах могут замарать вашу чистую душу.
— Да… не совсем… я беру не все деньги, — невнятно пролепетала она, злясь на саму себя, но особенно на него за то, что он так смутил ее. Она стала нервно укладывать свои краски и кисти в деревянную коробку.
Его поведение неожиданно изменилось.
— Надеюсь, вы не уходите? — извиняющимся голосом спросил он. — Пожалуйста, не уходите из-за меня. Вы не закончили свою картину.
— Я собираюсь пойти выпить кофе, — резко ответила она, надеясь, что он не заметил, какой эффект оказывало на нее его присутствие.
— Разрешите мне пригласить вас на чашечку кофе, — быстро предложил он.
— Спасибо, не стоит.
Он сухо улыбнулся.
— Вы очень сердитесь на меня — у вас есть все основания. Боюсь, что в ту ночь я вышел из себя, поведение мое назвать джентльменским сложно. Я бы гораздо раньше извинился перед вами, но мне пришлось уехать по делам. Пожалуйста, примите мои извинения.
Она настороженно посмотрела не него. Он казался искренним — она не смогла разглядеть следов насмешки в его глазах. Отвернувшись к этюднику, она передернула хрупким плечом.
— Извинения принимаются, — непочтительно проговорила она. — Не стоит так напрягаться из-за какой-то фигни. Кофе — это уж слишком.
— Мне бы очень хотелось, — настаивал он, не обращая внимания на ее уличный жаргон. Озадаченная, она снова взглянула на него.
— Почему? — прямо поинтересовалась она. Насмешливый огонек зажегся в этих холодных серо-голубых глазах.
— А почему бы и нет? — поддразнивая, воспротивился он. — Я провел полдня на очень утомительных деловых переговорах. Там была толпа старых зануд «в красных кедах», теперь очень приятно было бы расслабиться в обществе хорошенькой девушки.
— И что потом? — хотела спросить она. Требовалось совсем немного воображения, чтобы представить, что у него было на уме. Предупредительный голос рассудка напомнил ей о его ночном приглашении разделить с ним большую пуховую постель в палатке. Для ее же собственной безопасности надо было срочно бежать от него.
И все же… было так соблазнительно воспользоваться возможностью провести с ним хотя бы немного времени. В конце концов, это займет всего полчаса. Ничего страшного за это время не случится.
Пока она в нерешительности раздумывала, он принял ее молчание за знак согласия и взялся за ее этюдник.
— Ладно… хорошо, но это мы с собой не берем, — произнесла она немного неуверенно. — Если я прислоню свои вещи к стене, то владелец киоска присмотрит за ними.
Он кивнул и помог ей пристроить этюдник и рисунки у стены, чтобы не задевали прохожие. Кафе, где она обычно пила кофе, было совсем рядом. Он поднялся вслед за ней по крутым ступенькам, наклоняя голову, чтобы не задеть о низкую дверную притолоку.
Это было обычное шведское кафе, со стенами, отделанными коричневыми деревянными панелями, и простыми пластиковыми столиками. Уже в дверях Марта подумала, что не стоило приглашать его в такое место. Забегаловка была популярна среди молодежи, наводнявшей летом Стокгольм, и контраст между его строгим костюмом и их художественными одеяниями высветил всю разницу между ним и людьми, к которым она принадлежала. Несколько человек, заметив ее, приветственно улыбнулись и помахали руками. Она осторожно взглянула на мужчину рядом с собой.
