А эта заминка решила все. Слева и справа на скалах выросли лучники Свена и Тиля, а остальные их мальчишки законопатили вход в ущелье.
Наступила тишина. Лишь эхо дыхания пульсировало в ущелье. Потом раздался голос Свена – он сказал по-английски:
– Вот и все! Лучники!..
…Урса, разделившись надвое, отчаянно бросились на прорыв, расстреливаемые из луков (я пожалел, что мы оставили девчонкам аркебузы). Стрелы с хрустом вонзались в спины, пробивали черепа, рассекали грязную кожаную одежду, пронзали щиты, доставая тех, кто пытался скрыться за ними…
Но и добравшихся до нас оказалось предостаточно.
Кончик палаша в моей руке разрубил череп между глаз здоровенного чернокожего под пернатым головным убором, достав мозг. Другого я пометил в горло над щитом. Слева мне в пояс ткнулся ассегай, но нанести удар у урса не получилось – Сморч, хэкнув, молодецким ударом своего топора практически располовинил урса и, захохотав, рявкнул:
– Чего стоим?! Вперед надо идти!
И мы пошли…
…Подобной мясорубки я себе и представить не мог. Приторный, удушливый запах крови повис в ущелье плотным густым пологом, мешая дышать. Мы не потеряли ни одного человека – урса были растеряны и не сражались даже, а так – наугад отмахивались клинками, десятками погибая от наших ударов.
Переступая через трупы (и не ощущая вообще ничего, кроме легкой усталости), я подошел к Свену и Тилю, пожал им руки. Фризон был ранен – брошенная тола рассекла ему левый висок, и он, весело скалясь, вытирал все еще текущую кровь ладонью, размазывая ее по щеке. Я так и пожал окровавленную сильную ладонь…
– Полдела сделано, – подытожил Свен. – Теперь надо завершать, а это может оказаться посложнее…
Я отошел к своим. У нас тоже кое-кто получил царапины, на каковые постепенно переставали обращать внимание, и среди мальчишек царило веселье. Похоже, даже излишнее, отдающее головотяпством.
– Быстро мы их! – размахивал руками Бэн. – Раз, два, три – и капец, а?!
– Хватит болтать, – оборвал я хвастливый треп. – Собираемся и идем обратно.
– Главное, чтобы не пришлось бежать, – отметил Вадим. – Это будет уже лишнее.
Нам пришлось все равно задержаться еще на какое-то время – лучники методично собирали стрелы, стараясь не пропустить ни одной. Я первый раз видел так близко здоровенные английские луки, о которых столько читал, – они были одинаковые у англичан, норвежцев и фризонов.
* * *
Каждый из отрядов сложил по костру. Мы сделали это на трех соседних полянах и навалили верхним слоем зеленые ветки. У меня еще работала зажигалка, но последнее, на что ее хватило, – как раз подпалить растопку.
Странно, но почему-то это меня огорчило. И очень. Словно бы лопнула еще одна ниточка, связывавшая меня… с чем?
Я подкинул зажигалку на ладони. И бросил ее в разгоравшееся пламя…
…Плотный белесый дым костра клубами повалил в небо. Частично он растекался и по поляне, оттесняя нас к ее краям. Из этой пелены вынырнул Тиль.
– Пора! – крикнул он, извлекая из ножен шпагу и салютуя ею. – Дым в крепости наверняка виден! Если Ян дошел, сейчас будет вылазка!
– Ну что ж… – Я натянул перчатку и, обнажив оба клинка, махнул палашом своим: – Пошли, ребята! Закончим начатое!..
…Мы вышли на опушку метрах в трехстах от лагеря урса как раз когда впереди прокричал рог и на узкую тропку-перемычку начали высыпать из крепости вооруженные люди. Рог вновь подал сигнал; над людьми возникло знамя – цвета запекшейся крови, с белым львом.
– Вперед! – вновь прокричал я. И откуда-то всплыло еще одно слово, которое я выплюнул с прилязгом – боевой клич: – Р-рось! – и не удивился этому крику, подхваченному за моей спиной:
– Ро-о-ось!!!
…Урса было все еще примерно вдвое больше, чем всех нас вместе взятых. И они просто не могли поверить, что окружены.
А я почему-то думал о сгоревшей зажигалке. Только о ней.
Дагой – вверх ассегай, пригнуться, по ногам круговым – ххахх!
Ногой в щит, ногой по руке с ятаганом, палашом – острием – сверху вниз – ххахх!
Палашом по древку ассегая, поворот, сбоку по шее дагой – ххахх!
Поворот, ятаган палашом вниз, поворот, дагой между глаз – ххахх!
Пригнуться, ятаган дагой вверх, палашом удар в бок – ххахх!
