— Нет, конечно нет! — поспешно ответила я. — Я здесь с мистером Барятинским, и он отвезет меня домой.
— Мне бы хотелось сделать это самому, — сказал лорд Рауден. — Но как раз сегодня я не могу просить вас поужинать со мной, потому что у меня назначена встреча, которую я никак не могу отменить. А как насчет завтрашнего вечера?
Внезапно я поняла, что не хочу ужинать с ним наедине. Было что-то неприятное в том, как он смотрел на меня, что-то, что стесняло меня и отчего мне было не по себе. Я, конечно, всегда чувствовала смущение при встрече с мужчинами, но тут было что-то другое.
— Я… думаю, это… невозможно.
— На свете нет ничего невозможного, — возразил он. — Особенно, если это касается нас с вами.
Я поднялась со скамьи.
— Пожалуй, мне следует пойти и отыскать мистера Джайлза, — сказала я, — он очень рассердится, обнаружив, что я исчезла. Я вышла сюда только на минуту, подышать воздухом.
— Я отпущу вас, но с условием, что вы пообещаете принять мое приглашение и поужинаете со мной завтра вечером, — сказал лорд Рауден.
Я готова была повторить свой отказ, но тут меня осенила более удачная мысль.
— Могу я дать вам знать об этом завтра утром? — спросила я. — Я могла бы позвонить и передать сообщение вашему секретарю.
— Если вы позвоните мне до одиннадцати часов утра, то я сам отвечу на ваш звонок, — сказал он. — А еще лучше будет, если я вам позвоню.
— Меня будет трудно найти, — уклончиво ответила я. — Но я позвоню вам обязательно. Обещаю.
— А вам можно верить, Саманта? — спросил он.
— Да, конечно, — ответила я.
— Слово «конечно» здесь неуместно, — возразил он, — потому что большинство женщин — безбожные лгуньи. Но, как ни странно, вам я верю. Раз вы говорите, что будете звонить, то так оно и есть. Но имейте в виду, отказа я не приму!
Мы разговаривали уже на ходу, и, войдя в гостиную, я к своему огромному облегчению увидела Джайлза, стоящего совсем близко от меня, около окна.
— Я позвоню вам завтра до одиннадцати, — сказала я лорду Раудену и поспешила к Джайлзу.
Он не обратил на меня ни малейшего внимания, поскольку был увлечен беседой с каким-то молодым человеком, но тот, увидев меня, сказал Джайлзу:
— Вы не представите меня даме?
Джайлз глянул в мою сторону так, словно только сейчас вспомнил о моем существовании.
— О да, конечно! Саманта, это знаменитый писатель, о котором все говорят и который довел до белого каления всех критиков небывалым успехом своей книги. Дэвид Дарэм — Саманта Клайд!
Дэвид Дарэм оказался совершенно не таким, каким я его себе представляла. Во-первых, он был более высок и широкоплеч, чем по моим наивным представлениям должен был быть писатель. Одет он был изысканно и обладал той особой непринужденной элегантностью, с какой обычно англичане носят костюм, отчего он кажется частью их. У него были проницательные темные глаза под крылатыми бровями, а рот его был искажен недоброй усмешкой. Это было странное лицо, почти сардоническое, оно казалось насмешливым, слегка грубоватым, точно он намеревался бросить вызов всему свету и сам же из-за этого над собой посмеивался.
Он задержал мою руку в своей, как мне показалось, несколько дольше, чем это было необходимо, а затем, уж не знаю, как это вышло, но Джайлз куда-то испарился, а мы с Дэвидом оказались в углу гостиной, держа в руках по коктейлю, который мне вовсе не хотелось пить.
— Расскажите мне о себе, — попросил он.
— Мне не о чем рассказывать, — ответила я. — Вот вам, наверное, есть.
Ответ этот, видимо показался ему забавным, потому что он рассмеялся.
— То, что я рассказал в своей книге, рано или поздно должно было быть сказано, — пояснил он. — Просто мне удалось заговорить об этом первому.
Я его книги не читала и не имела ни малейшего представления о ее содержании, поэтому не знала, что отвечать на его слова, и только спросила:
— Вам нравится быть знаменитостью?
— Еще бы! А вам разве нет?
— Сама по себе я вовсе не знаменитость, — ответила я. — Меня знают лишь как «фотомодель Джайл за Барятинского». Это разные вещи. У меня лично никаких особых достоинств нет.
— Кроме незабываемого лица, — вставил он.
