Сказание о Юэ Фэе. Том 1 - страница 25
— Пын-цзюй! — обратился Ван Мин к Юэ Фэю. — Твоя матушка дома одна, о ней некому позаботиться, так что не задерживайся здесь! Сейчас мы совершим жертвоприношение, а потом вместе вернемся домой.
Юэ Фэй решительно отказался.
— Не уговаривайте его, отец! — вмешался Ван Гуй. — Позвольте нам сломать его шалаш — иначе он отсюда не уйдет!
Тан Хуай и Чжан Сянь захлопали в ладоши:
— Правильно, брат Ван! Мы тебе поможем!..
Юноши мигом разобрали шалаш. Юэ Фэю ничего не оставалось, как поплакать над могилой учителя и поблагодарить стариков за внимание.
— Можешь еще немного побыть здесь, сыновья наши останутся с тобой, а мы сейчас уезжаем.
— Слушаемся! — в один голос ответили юноши.
Когда молодые люди остались одни, они приказали работнику в укромном местечке разостлать циновки и сели пить вино.
— Брат Юэ Фэй, твоей матушке очень тяжело! — сказал Тан Хуай. — Пора домой — она беспокоится.
— Старший брат, ты сам понимаешь: разве мы когда-нибудь прославимся, если будем без пользы расточать свои силы? — подхватил Чжан Сянь.
— Смерть наставника доставила мне такое горе, — вздохнул Юэ Фэй, — что я позабыл слова «слава» и «заслуги»!
— Конечно, учитель оказывал нам большие милости, и забывать о них нельзя, — согласился Ван Гуй. — Но и о славе позаботиться нужно! Ты ведь понимаешь — на кого нам надеяться, как не на тебя?
Шорох в траве прервал беседу братьев. Ван Гуй вскочил и бросился в заросли. Неожиданно из чащи на четвереньках выполз человек:
— Пощадите, добрый господин!
Ван Гуй схватил его за шиворот и рывком поставил на ноги.
— А ну выкладывай деньги!
— Не болтай глупостей! — прикрикнул на брата Юэ Фэй. — Отпусти его!
Ван Гуй расхохотался.
— Не бойся, перед тобой честные люди, — успокоил незнакомца Юэ Фэй. — Мы устраивали жертвоприношение на могиле, а теперь решили немного выпить. Небось принял нас за грабителей?
— Так вы не разбойники? — обрадовался незнакомец и, обратившись в сторону зарослей, позвал: — Выходите!
Из кустарника один за другим вылезли человек двадцать. В руках у них были зонтики, за спиной — узлы.
— Плохое место выбрали вы для развлечений, господа! — заговорили они наперебой. — Недалеко отсюда у холма Луаньцао недавно объявился разбойник. Он никому не дает проходу. Только что злодей захватил целый купеческий караван. Нам чудом удалось спастись. Когда мы натолкнулись на вас, то подумали, что вы тоже грабители. Извините, что потревожили вас! Мы идем в Нэйхуан…
— Этот уезд недалеко отсюда, идите прямо по дороге, — сказал Юэ Фэй. — Можете не опасаться, место здесь спокойное.
Когда люди ушли, Юэ Фэй предложил братьям:
— Давайте тоже собираться.
— Старший брат, хотелось бы все-таки взглянуть на разбойника! — сказал Ван Гуй.
— Заниматься разбоем может лишь тот, кто потерял совесть! — ответил Юэ Фэй. — Стоит ли на него смотреть? Он ценит только богатства и не сознает, что творит.
— А почему не посмотреть? — возразил Ван Гуй. — Я еще ни разу не видел разбойников!
— Но у нас нет оружия, — заметил Юэ Фэй. — Что мы будем делать, если он на нас нападет?
— Здесь много деревьев, можно наломать палок, — предложил Чжан Сянь. — Неужели мы вчетвером не справимся с одним бандитом?!
— Старший брат, — подхватил Тан Хуай, — бежать было бы простительно, если бы нас окружило войско! Но неужели ты испугался одного разбойника?
Юэ Фэй задумался: ведь если он не пойдет — братья сочтут его трусом!
— Соберите вещи и поезжайте домой, — приказал он работникам. — Мы немного задержимся.
Более храбрые стали просить:
— Господин, возьмите и нас с собой!
— Неужели вы не понимаете, что это опасно? — возразил Юэ Фэй. — А если злодей окажется сильнее нас и нам придется бежать? На вашу помощь надеяться не приходится. Да и зрелище не больно уж интересное.
Работники согласились с ним и уехали, а братья сломали по деревцу, сделали дубинки и направились к холму Луаньцао. Разбойника они увидели еще издалека. Высокий, смуглолицый, в шлеме и кольчуге, из-под которой виднелся черный шелковый халат, подпоясанный пластинчатым поясом, он восседал на вороном коне. В каждой руке у него было по сабле. Человек пятнадцать стояли перед ним на коленях и молили о пощаде.
