Тот, кто не явится по вызову главнокомандующего в его ставку, подлежит смертной казни;
тот, кто самовольно, без разрешения явится в ставку главнокомандующего, подлежит смертной казни;
тот, кто по сигналу барабанов не перейдет в наступление, подлежит смертной казни;
тот, кто по сигналу гонгов не прекратит бой, подлежит смертной казни;
тот, кто самовольно вступит в бой с противником, подлежит смертной казни;
тот, кто будет отнимать имущество у населения, подлежит смертной казни;
тот, кто будет бесчестить женщин и девушек, подлежит смертной казни;
тот, кто будет разглашать военные тайны, подлежит смертной казни;
тот, кто во время военных действий будет предаваться азартным играм, подлежит смертной казни;
тот, кто будет распространять слухи и сеять панику, подлежит смертной казни;
тот, кто не будет соблюдать законов и правил, подлежит смертной казни;
тот, кто затеет дебош, подлежит смертной казни; тот, кто в пьяном виде появится в лагере, подлежит смертной казни…»
Ню Гао внимательно слушал, как военачальники читают приказ. Когда дошли до последних двух пунктов, он усмехнулся:
— Ерунда! Старший брат знает, что я люблю выпить и пошуметь — голос у меня больно громкий! И зачем он все это написал? Вот пойду к нему без разрешения и посмотрю, как это он прикажет меня казнить?
Военачальники направились к Юэ Фэю, но навстречу им вышел Чжан Бао:
— Юаньшуай сегодня не принимает. Приходите завтра.
Все начали расходиться, а недовольный Ню Гао проворчал:
— Ну, ладно! Явлюсь завтра пьяный. Погляжу, что он со мной сделает!
А в это время Юэ Фэй призвал к себе Тан Хуая и сказал ему:
— Брат, я знаю, что Ню Гао недоволен приказом, и мне очень не хочется, чтобы он что-нибудь натворил. Выпить и поскандалить — его слабость. Только поэтому я и отменил сегодня прием. Ты понимаешь, как мне будет тяжело, если он первым нарушит приказ и его придется казнить? Но и поблажки ему давать нельзя, иначе другие не будут повиноваться. Прошу тебя, постарайся все уладить.
Тан Хуай отправился к Ню Гао. Тот сидел в своем шатре и пил вино.
— А! Это ты, брат Тан! — обрадовался Ню Гао. — Садись, выпей со мной за компанию!
Тан Хуай сел, не торопясь выпил кубок и сказал:
— У меня есть к тебе дело.
— Какое?
— Ты знаешь, почему старший брат отменил прием? Если не знаешь, то слушай: он собирается послать человека в Сянчжоу за провиантом, но еще не решил — кого. Чжурчжэни отрезали все пути, и никто не хочет ехать! Вот я и пришел с тобой посоветоваться.
— Чего бояться этих жалких варваров! — вскочил с места возбужденный Ню Гао. — Я поеду!
— Тогда больше не пей, — посоветовал Тан Хуай. — А то завтра будешь пьян, юаньшуай пошлет другого, и не видать тебе первого подвига!
— Спасибо, что предупредил! — поблагодарил Ню Гао.
На другой день Тан Хуай, к своему удовольствию, увидел, что Ню Гао вошел в шатер скромно, с низко опущенной головой.
— Войску всегда нужен провиант, — сказал Юэ Фэй, когда все военачальники собрались. — Но во время войны без постоянного снабжения войско и вообще не может существовать. Сейчас цзиньская орда отрезала нам пути подвоза. Кто же из вас может прорваться через вражеский заслон и доставить провиант из Сянчжоу?
— Разрешите мне! — вызвался Ню Гао.
— А сможешь? — Юэ Фэй испытующе посмотрел на него.
— Не верите? Могу поклясться! А в доказательство привезу вам головы убитых!
— Хорошо! — согласился юаньшуай. — Даю тебе четыре дня сроку. Но будь осторожен!
Ню Гао сунул за пазуху верительную грамоту, спрятал в колчан властную стрелу, вскочил на коня и поскакал вниз по склону горы.
Вот какие стихи сложили об этом:
Как же можно не назвать
Храбрым, доблестным его?
В лагерь варваров верхом
Он ворвался невредим,
Как ничтожен был Няньхань,
Оказавшись перед ним!
Если вы не знаете, что произошло дальше с Ню Гао, то прочтите следующую главу.
