— Мы очень долго не общались, буквально пару недель назад опять начали разговаривать друг с другом, — перебил ее Нико. — После твоей свадьбы, — он на мгновение запнулся, — кое-что произошло. У меня был сложный год.
Что-то не похоже, он все так же красив.
— Такой трудный, что даже некогда было набрать номер?
Нико не привык делиться своей личной жизнью, но лучше все рассказать, чтобы она не думала, будто он нарочно не хотел видеть ее.
— Я узнал, что они мне не настоящие родители.
Конни обомлела, но не сама новость удивила ее, ведь она знала это давно, а то, что Нико все узнал и поделился с ней. Она готова была поклясться, что он больше никому не открыл тайны. Иначе все светское общество взорвалось бы от таких вестей.
— Как ты узнал? — хрипло выдавила она. Знал ли он о роли ее отца в своем усыновлении?
— Я вспомнил, — признался он. Голосом Нико никак не показал ту боль и путаницу чувств, что обуревали его. — Но, видимо, я ошибаюсь. Родители все отрицают…
Но сюда он пришел говорить не о себе.
— Расскажи мне, — попросила Конни.
Нико уставился на экран телевизора за ее спиной. Теперь она могла рассмотреть его как следует. И действительно, этот год оставил на нем свой отпечаток, только она никак не могла понять, что именно изменилось в нем.
Нико отрицательно покачал головой — он и так сказал достаточно. Конни не стала давить, она и сама опасалась, что слишком устала и может ненароком выдать отца.
— Тебе пора.
Нико подумал, не оставить ли ей те деньги, которые были у него в бумажнике. Даже если она швырнет их ему в лицо, то заберет после его ухода. Он мог бы еще посылать ей чеки каждый месяц, а она бы решила сама обналичивать их или нет. Он мог бы просто уйти, поверив, что она станет сильней, но сладкий запах детских вещей заставил его задержаться. Нико взглянул на нее.
Он поможет ей встать на ноги, но сейчас ей нужны были крепкое плечо и отдых. Пусть и неохотно, но она должна была принять его помощь.
— Идем со мной, — настойчиво сказал Нико. — Не в отель, ко мне домой. Я бываю там редко, а ты спокойно наберешься сил. У меня есть прислуга…
— Все будет хорошо. — Она и сама верила в это, только еще не предприняла никаких шагов, чтобы улучшить свое положение.
— Идем, у меня есть дом на юге Ксаноса.
Она усмехнулась, перед глазами заплясали картинки красивых блондинок, дефилирующих по многомиллионному дому с бокалами дорогущего шампанского. Нет, Конни не желала путаться под ногами.
— Нет. Я стараюсь убраться подальше от своей семьи, а не наоборот. Я и не знала, что у тебя есть дом на острове, — нахмурилась она.
— Никто не знает. Он охраняется и надежно укрыт от посторонних глаз. К дому прилегает частный пляж, там ты сможешь гулять. Есть бассейн, сад…
Нико посмотрел на ее бледную кожу и принял окончательное решение.
— У меня есть домработница, она готовит местные блюда.
— Прислуга начнет сплетничать.
— Слуг отбирали специально. — Он видел, что это не произвело на нее впечатления. Конни прекрасно знала образ жизни на острове. Люди там обожали сплетни и слухи. Но он принял это во внимание, когда нанимал Паоло и Деспину. — Это пожилая пара. Хорошие люди. Несколько лет назад они потеряли единственного сына. Все их сбережения ушли на его лечение. Подрядчик купил их дом и заставил платить аренду. Сейчас они живут в гостевом домике и присматривают за особняком, как за своим собственным домом.
Он взглянул на Констанс и отмел все ее сомнения в том, что он похож на Генри.
— Я плачу им зарплату. Я уважаю своих работников, а они верны мне. Никто, даже мои родители, не в курсе, что я живу там.
— Но почему столько секретности? — моргнула Конни.
Не было нужды скрывать от нее все. Если она переедет в его дом, то все равно увидит бумаги.
— Я родился там. Хочу найти свои корни.
Конни похолодела.
— Пока в свободное время я живу на Ксаносе.
— И что ты делаешь? — спросила она.
— Ищу данные о своих настоящих родителях.
— А потом, — пролепетала она, — когда найдешь их, ты… — Констанс не смогла найти в себе сил и закончить вопрос. Но она должна была убедиться, что ее семья в безопасности.
Нико не стал дожидаться ее неловких вопросов, и тут она поняла, что именно изменилось в нем: настрой. Нико был в ярости.
