Одноглазый насмешливо набивал свою трубку. Он успокоил супругов:
– Не волнуйтесь, голубки, у меня тут есть один старый приятель… мы с ним познакомились еще в те времена, когда я занимался продажей меха. Говорю вам, что, обратившись за помощью ко мне, вы сделали правильный выбор.
– Спасибо вам, мсье Жозюэ, – мягко ответила Жасент. – Раз уж у вас в деревне есть приятель, подождите нас у него, в случае если мы задержимся, иначе вы окоченеете. Мы к вам присоединимся.
– Договорились. Ищите небольшой желтый домик за церковью. На наличнике будет висеть подкова. Старик Элуа – кузнец.
Пьер повел Жасент по спускающейся к мельнице тропинке. Они ступали по ямкам от широких мужских следов.
– Мне страшно, – призналась Жасент, охваченная сильным волнением. – Мне не верится, что я увижу Анатали уже через несколько мгновений.
– Мы ничего не знаем наверняка, дорогая, прости, что снова это повторяю.
Вскоре они уже стояли перед дверью дома. Стекла ближайшего к ним окна, из которого исходил слабый свет, были грязными и запотевшими. Жасент дважды тихо постучала. Последовавший за этим стук Пьера был более энергичным. В ответ им скорее рявкнул, нежели крикнул чей-то женский голос:
– Входите!
Незваные гости подчинились, подозревая, что их появление может вызвать у хозяйки дома глубокое удивление. Но женщина, склонившись над очагом с пламенеющими углями, даже не повернулась к ним. Поскольку хозяйка была занята помешиванием содержимого в кастрюле, у Пьера с Жасент была возможность рассмотреть скудно обставленную и пренеприятно грязную комнату. Пол устилали почерневшая солома и коричневые опилки, на столе валялись бутылки, остатки еды, четвертушка сала, картофельная кожура и хлебные корки. На то, что здесь может проживать маленькая девочка, не указывало ничто.
– Добрый вечер, мадам, – произнесла шокированная Жасент.
Женщина выпрямилась и повернулась к ним лицом. Она вытерла руки о засаленный передник, опоясывающий ее тощую талию. Платок частично скрывал ее седеющие волосы, забранные в низкий пучок у шеи.
– В чем дело? – пробормотала она, смерив их взглядом. – Я постояльцев не принимаю! Вы сбились с пути?
– Я – сестра Эммы Клутье, – выпалила Жасент, подумав о том, что не стоит медлить. – Она доверила вам своего младенца, девочку.
– Боже всемогущий! – воскликнула мельничиха, округлив глаза от удивления. – Нам не очень-то часто доводилось видеть денежки вашей сестрицы! Мой муж кипел от возмущения: подумайте только – кормить лишний рот! И это с нашей-то нищетой! Но Эмма Клутье – это мне ни о чем не говорит. Дамочку звали по-другому.
– Может, Жюлианн Моранси? – предположила Жасент.
– Кажется, да. Она говорила, что уезжает на заработки в Квебек. Мы с мужем быстро смекнули, что больше нам ее не видать.
– А где ребенок? – взволнованно спросил Пьер.
В ответ женщина лишь подозрительно на него посмотрела, однако в ее взгляде промелькнуло любопытство.
– Мадам, скорее ответьте, жива ли малышка, здорова ли она? – взмолилась Жасент. – Я ее тетя, сестра ее матери. Это долгая история. Я узнала о существовании племянницы в начале лета. С тех пор мы ее разыскиваем. Опубликовали в газетах объявления. Я написала во все приюты, всем акушеркам в округе. Кажется, этот ребенок для вас – обуза. Уверяю вас, я намерена забрать его.
– Мы с мужем ничего не знали, – проворчала женщина. – Скажите-ка, а долг по содержанию вы оплачивать собираетесь? Сумма за все время собралась приличная.
– Мы заплатим вам, когда вы ответите на наши вопросы и когда мы узнаем, где девочка, – сухо отрезал Пьер.
Раздраженный поведением мельничихи, он утратил свою обычную мягкость. Лицо его было напряжено, глаза пылали.
– Я отправила ее к соседу, чтобы она привела домой моего запаздывающего мужа. Ох, как мне тягостно… Сильвестр стал прикладываться к бутылке, это уже не тот человек, что раньше.
Жасент почувствовала глухую боль в животе. Ее сердце принялось биться сильнее. Она не могла представить себе, как такую малютку могли отпустить на ночь глядя на улицу, где свирепствует такой полярный холод, да еще и поручить ей привести какого-то пьянчужку домой.
