Сияющая пустота. Интерпретация "Тибетской книги мертвых" - страница 112
Рассуждая о пространстве, Трунгпа Ринпоче объединял в этом понятии несколько идей, обозначающихся как в санскрите, так и в тибетском языке различными словами. Во-первых, это акаша (тиб. nam mkha') — Пятый великий элемент, а также «небо». Как говорилось в главе 5, даже в самом внешнем своём проявлении пространство стоит особняком по отношению к остальным четырём элементам. Это неощутимый и самый тонкий из элементов, поддерживающий и вмещающий в себя все остальные. В некоторых ранних философских школах буддизма пространство определялось как совершенно чистая, необусловленная дхарма и приравнивалось к нирване. В такой трактовке пространство выходит за пределы материальных элементов, не имеет измерений и лежит вне обыденных представлений о пространстве и времени.
Именно в таком смысле пространство нередко упоминается в «Гухьясамаджа-тантре». В одном из эпизодов верховный будда Ваджрасаттва открывает всем буддам и бодхисаттвам, что все явления (дхармы) подобны сновидению, но кажутся реальными из-за «ваджра-иллюзии» и существуют в «ваджра-пространстве». Эпитет «ваджра» указывает на чистую, сверкающую и неразрушимую природу пробужденного состояния. Будды и бодхисаттвы, потрясённые этим откровением, восклицают:
Явления не существуют сами по себе, однако же нас учат их реальности;
О, сколь чудесна медитация в пространстве на пространство!
Затем Ваджрасаттва объясняет, что таковы даже ваджра-тело, ваджра-речь и ваджра-сознание просветлённых существ. Всё существует в пространстве, но поскольку само пространство не существует ни в одном из трёх миров (т. е. ни на плане желания, ни на плане формы, ни на внеформенном плане), то в действительности ничто никогда не возникало. Далее говорится:
«Тогда все будды спросили: «О Благословенный, где существуют все просветлённые явления и где они рождаются?» Он ответил: «Они существуют в ваших теле, речи и сознании и рождаются из ваших тела, речи и сознания». Они спросили: «Где существует сознание?» Он ответил: «В пространстве». Они спросили: «Где существует пространство?» Он ответил: «Нигде». На том все будды и бодхисаттвы преисполнились изумления и удивления. Созерцая своё сознание, обиталище предельной природы реальности, они хранили безмолвие».[111]
Далее рассмотрим слово дхату (тиб. dbyings), которым в буддизме обозначается пространство в расширительном смысле — как некая фундаментальная составляющая мироздания. Это слово передаёт идею обширной и протяжённой пустоты, открытости и невещественности. Нередко оно используется в составе сложных слов, в сочетании с другими корнями. Акашадхату — это бесконечная сущность пространства. Джнянадхату — это безграничная сфера первозданного знания, а также неразрывное единство знания и пространства. Ваджрадхату — это план несокрушимой природы ваджры, где, благодаря своей сущностной пустотности, ни один объект не может быть уничтожен. Дхармадхату — это вместилище всех дхарм, область всех явлений, всеобъемлющее пространство; этим термином может также обозначаться сознание, которое по своей природе пусто, подобно пространству, и в то же время является источником всякого опыта.
И, наконец, обратимся к тибетскому слову лонг (klong) — специфическому термину дзогчен. Оно опять-таки означает обширный, открытый простор, но в данном случае речь идёт о восприятии пространства изнутри, свободном от раздвоения на субъект и объект. По словам Ригдзина Сикпо, это «живое пространство нашего существования». Санскритский эквивалент тибетского термина лонг до сих пор не обнаружен ни в одном из текстов, и адекватного английского аналога ему тоже, по всей видимости, нет. Иногда он обозначает нечто вроде волны (одновременно и поток, и волнообразно вздымающееся и опадающее пространство), а иногда употребляется в значениях «средоточие» или «внутренность», т. е. передаёт идею нахождения внутри какого-либо окружения.[112] Эти, на первый взгляд несовместимые, значения прекрасно сочетаются друг с другом в образах, характерных для тибетской живописи. Божества и гуру на изображениях окружены ореолом лучей, по которым идёт лёгкая зыбь, — символом волн сострадательной энергии, непрерывно истекающей из самоотверженности (Трунгпа Ринпоче называл это «излучением без излучателя»). Это трепещущее пространство и есть образ лонг. То или иное божество нередко описывается в тексте как окружённое пятицветным
