– Боже, – сказал Джонни.
Голова у него кружилась от страха. Не думая, он спрыгнул с порога и бросился по лестнице. Бобби, испугавшийся еще сильнее, взвизгнул, как девчонка, когда друг схватил его за руку и потащил наверх. Быстро оглянувшись, Джонни убедился в том, что уже знал: мотыльки летели из коридора – к новому источнику света над чернильным проемом. Кровь стучала в висках, он снова обернулся и оступился. Упал на живот, ударился головой о верхнюю ступеньку, а Бобби, двигаясь по инерции, взбежал наверх. Джонни медленно встал на четвереньки и помотал головой. Он чувствовал, что шишка будет просто огромной, и, поднявшись, осторожно шагнул на следующую ступеньку.
Лестница пронзительно скрипнула, и кровь застыла у него в жилах. Доски под ним задрожали, верхние ступеньки провалились. Джонни наклонился вправо и раскинул руки, стараясь не упасть. Его друзья впереди кричали, чтобы он бежал, за спиной все громче шелестели ужасные приближающиеся мотыльки, но Джонни ничего этого не слышал. Его глаза и мысли были внизу, где скрипевшие, трескающиеся ступеньки могли сломаться в любой момент, увлекая за собой маленькую фигурку.
«Я свалюсь», – подумал он, и тут его настигли первые мотыльки, врезаясь в шею, трепеща в волосах.
Исходящая от них опасность отвлекла его от мрачной фантазии о падении. Джонни посмотрел вверх, увидел дыру между ступеньками и порогом и едва не запаниковал. «Мне туда не попасть», – подумал он, и мотылек влетел ему в ухо, наполняя голову звоном и шуршанием.
Джонни закричал, поднимая ту ногу, что стояла ниже и заставляя другую следовать за ней. Одна, две, три ступеньки – вверх, вверх. Вместо того чтобы провалиться в дыру, он оттолкнулся от досок и прыгнул.
На секунду все замерло – паника в мозгу, шелест мотылька в ухе. Даже рвотная горечь во рту исчезла. Он летел и был свободен, но это ощущение исчезло так же быстро, как и возникло. Джонни приземлился в коридоре, перекатился и врезался в стену. Задел коленом обломки верхних ступенек и вскрикнул от боли.
Быстро засунув палец в ухо, он попытался достать оттуда мотылька и сразу же убил его. Выковырял окровавленные ошметки, чувствуя, как к горлу снова подступает тошнота. Вытер палец о джинсы.
– Ты как? – почти благоговейно спросил Бобби, наклоняясь и кладя руку ему на плечо.
– В норме, – выдавил Джонни, и в голове вновь закружили мысли о мотыльках. Он открыл глаза и оглянулся. Рой насекомых летел к лампе и мальчикам, сидевшим под ней.
– Бежим, бежим! – закричал он, пытаясь подняться, перенес вес на больное колено, и нога подогнулась. Джонни упал бы, если бы Чип не схватил его и не поддержал.
– Куда? – спросил Чип, и Джонни всмотрелся в новый коридор. Одинокий мотылек пролетел у него перед глазами – он взмахнул рукой и отогнал насекомое. По стенам коридора тянулись двери, ничем не отличавшиеся друг от друга. Джонни был в замешательстве, а потом вспомнил, как поступил его отец несколько лет назад, когда пытался выбрать место для отпуска. Расстелил карту на обеденном столе, закрыл глаза и ткнул в нее пальцем. Они поехали в Диснейуорлд, и Джонни решил, что это неплохой метод.
Он зажмурился, слушая шелест приближающихся мотыльков, и указал:
– Туда! – а потом открыл глаза. Чип зашагал и потащил за собой Джонни – даже раньше, чем он увидел, что именно выбрал. Бобби бежал впереди. Он остановился у второй с конца двери по левой стороне.
– Пожалуйста, откройся, – услышал Джонни его шепот, но самого Бобби видел плохо – тот терялся в их тенях. Чип вскоре догнал его, и когда все оказались перед дверью, Бобби повернул ручку. Дверь была незаперта.
– Слава богу, – сказал Джонни, снимая руку с плеча Чипа и хромая вслед за Бобби в темную, словно шахта, комнату. Друг поспешил за ним и захлопнул дверь. Джонни услышал тошнотворный шорох – дюжина мотыльков билась о дерево с той стороны.
– А теперь что? – спросил Бобби.
– Что значит – что? – переспросил Джонни, растопырив руки и привалившись к двери, на случай, если мотыльки смогут ее выбить.
– Что нам теперь делать?
– Я не знаю! – Паника возвращалась. Джонни подумал, что никогда еще так не скучал по маме. Как же ему хотелось расплакаться – сесть в этой темной комнате, свернуться в комочек и зареветь.
