– Где твои родители?
Девочка встает, но не отвечает.
Эмерсон подходит ближе. Свет фонарика омывает девочку с головы до ног. Она босиком. Самодельная повязка на правой ноге пропиталась кровью.
– Дай-ка я посмотрю.
Девочка не шевелится.
– Я не сделаю тебе больно. Просто взгляну на твою ногу.
Девочка качает головой.
Эмерсон опускается на колени, чтобы выглядеть менее опасной. Через несколько секунд девочка хромает к ней.
– Как тебя зовут? – спрашивает Эмерсон. Она не готова к тому, что случится потом. В мыслях у нее звучит одно имя – громко, словно в колонках концертного зала. Голова кружится, и она опирается на руку, чтобы не упасть.
Глубоко вздохнув, Эмерсон смотрит на девочку. Вспоминает слащавые картинки с маленькими большеглазыми бродяжками. Лицо у малышки грязное и мрачное, словно она знает только муки и скорбь.
– Это ты сделала? Ты Элиана?
Девочка кивает. Тень улыбки скользит по ее губам. Она переминается с ноги на ногу и морщится от боли.
– Приятно познакомиться. Я Кейт, – Эмерсон хлопает по согнутой ноге, подзывая к себе ребенка. Обнимает Элиану за талию и поднимает ее, прижимая к груди. Разворачивается и идет к лестнице.
– Не волнуйся, – говорит она. – Я отведу тебя в безопасное место.
Девочка вырывается, и Эмерсон нужны обе руки, чтобы удержать ее. Луч фонарика чиркает по стенам и потолку, будто нож, и падает на пол.
Эмерсон окутывает странный, горький запах. Хрупкое тело в руках, кажется, тает. Волна жара накатывает на Эмерсон, что-то течет по груди, словно на нее вылили ведро теплой воды. Через несколько секунд в ее руках пусто. Она опытный коп и знает, как обезвреживать преступников, но маленькая девочка умудрилась выскользнуть из ее хватки. Глубоко дыша, чтобы вернуть самообладание, Эмерсон борется с желанием развернуться и убежать. Это просто девочка, убеждает она себя. Напуганная, раненая девочка. Ее долг защитить малышку.
Она подбирает фонарик, переживший удар о бетонный пол. Луч находит Элиану, вновь присевшую перед шалашом, словно дикая кошка. Пару секунд кажется, что ее лицо меняется. Нос становится у́же, выпуклый лоб разглаживается. Эмерсон говорит себе, что это игра теней, потому что теперь Элиана выглядит, как маленькая девочка.
– Посидишь здесь, пока я не принесу лекарство для твоей ноги? – спрашивает Эмерсон. – Я не попытаюсь забрать тебя снова.
Элиана кивает.
– Это твой папа? В переулке? – Голова Эмерсон дергается, когда труп – тошнотворно-яркая картинка – встает у нее перед глазами.
Элиана качает головой.
– Ухты. Хорошо. А где твоя мама?
Девочка пожимает плечами.
Эмерсон не знает, что думать о случившемся в подвале. Она может только позаботиться о ране девочки. По крайней мере сейчас.
– Я скоро вернусь, – говорит она. – Жди здесь.
На середине лестницы рация на ее плече трещит:
– Эмерсон? Ты там?
– Я потеряла след. Возвращаюсь к тебе.
– Подкрепление будет через пять минут, – продолжает он.
– Поняла, – говорит она.
Место преступления превращается в гудящий улей. Пока ее не было, Филипс натянул по периметру желтую ленту, чтобы в переулок могли войти только специалисты. Криминалисты устанавливают освещение и приступают к трудоемкому процессу сбора улик. Детективы, направленные на место убийства, посылают Эмерсон и Филипса по домам – опросить свидетелей. Это бесполезно – никто здесь не заговорит с копами, но работа есть работа.
Филипс берет восточную часть переулка, Эмерсон – западную. Прежде чем уйти, она достает несколько бинтов и других вещей из багажника полицейской машины. Для вида стучится в пару дверей и, при первой возможности, исчезает за углом.
Элиана выползает из подвального шалаша, когда она спускается на нижнюю ступеньку лестницы. Эмерсон показывает ей лекарства.
– Я обещаю, – говорит она, – что не попытаюсь забрать тебя.
Девочка подходит к ней медленно, но соглашается посидеть у Эмерсон на коленях, пока та обрабатывает ей рану, наносит мазь и бинтует ногу.
– Постарайся не пачкать повязку, – говорит Эмерсон. – Есть хочешь?
Девочка кивает.
Эмерсон достает сэндвич с салатом и индейкой – собственный ланч. Откручивает крышку с бутылки с водой и протягивает ее Элиане.
