Когда аппарат был полностью готов, я не дал себе времени на размышления. Взял и повернул рычаг. Но, правду сказать, прежде закрыл глаза.
И лишь когда понял, что нигде ничего не замкнуло и не перегорело, открыл их. Шкалы приборов показывали нормальные величины, горевшая зеленая лампочка демонстрировала готовность к дальнейшим операциям.
Однако все это не было надежным доказательством. Нужно было проверить на каком-то материальном объекте.
Я взял справочник по ремонтным работам. Бумага — это органика, поэтому для моей цели справочник годился. Животных я не стал брать: не хотелось умножать число тех, кому предстояло погибнуть вместе с кораблем.
Я опять повернул рычаг. Весь корабль завибрировал. Свет погас, засветились тусклые аварийные лампочки.
— Полная перегрузка всех систем, — хрипло проговорил компьютер.
Я должен был это предвидеть. Новый анализатор потреблял намного больше энергии, хотя транспортацию я и произвел всего лишь в обсерваторию.
Постепенно вибрация прекратилась, восстановилось нормальное освещение. Бортовой компьютер сообщил:
— Энергетическое обеспечение нормализовалось. Причина перегрузки неизвестна.
Я медленно прошел в обсерваторию. В камере синтезатора лежал ремонтный справочник — такой же истрепанный и в пятнах масла, как и оригинал. Итак, мое новое, большое и мощное устройство действовало…
Чтобы сберечь энергию, других испытаний я не проводил. Нужно было поскорее завершить начатое. Попаду я на Землю или нет, здесь ничего не изменится. Мой долг — доставить людям накопленные мною знания. К сожалению, я никогда не узнаю, действительно ли…
Я проверил направление передающей антенны, соединил ее с анализатором и не спеша вернулся в лабораторию.
Встав так, чтобы оказаться в луче анализатора, сделал глубокий вдох и повернул рычаг.
Через некоторое время я пришел в себя. В корабле светились только аварийные лампочки, было холодно, я дрожал. По всему телу разлилась тупая боль. Компьютер молчал, пульт управления не проявлял признаков жизни. Для того, чтобы отправить меня на Землю, потребовались все резервы энергии. Скоро жизнь на корабле погаснет.
Я с трудом поднялся, прошел в обсерваторию и лег так, чтобы было видно Солнце.
После меня останется мой дневник…»
Тим Тэннер опустил тетрадь, из которой читал вслух, и огляделся. Остальные смотрели на него и молчали. Теперь все понимали, для чего был предназначен этот чудовищный, ни на что не похожий аппарат.
— Интересно, удалось ему возвращение? — спросил Ове Йоханссон.
— Если и удалось, то было это очень давно. Я об этом ничего не слышал, — сказал Тим. — И вообще сейчас телепортируется только неживая материя.
— Удвоение, — кивнул Герт. — Из-за этого исследования закрыли.
— А кто же был этот человек? — проговорил Тим Тэннер.
Людвиг Букас молча показал на обложку тетради, где было написано имя.
Трое космонавтов склонились к тетради, потом разом вскинули головы и в немом изумлении уставились на своего командира.
Рисунок А. В. ХОРЬКОВА
