— Добрый день, будьте любезны, соедините меня с комиссаром Туреном. Спасибо. — Ему пришлось подождать несколько секунд. — Алло... Это говорят из «Дагенс нюхетер». Скажите, у вас сейчас 'Улле Люк? Могу я с ним поговорить? Спасибо... Привет, Улле, это Свенне... Постараюсь покороче. Мне кажется, я нашел близнеца той картины, о которой говорил Роффе... Ага, приблизительно так она и выглядит... Что?.. Да, в галерее Фэрди-ер... Она находится на Нюбругатан почти на пересечении с Карлавеген... Да, почти наверняка. Прекрасно. Пока.
— ...комиссаром Свеном Туреном, начальником отдела насильственных преступлений города Стокгольма.
Леонард Бергстрем с трудом сдерживал смех. Он закрыл свой черный блокнот.
— Я носом чуял, что улова не будет. Эти ребята слишком умны, чтобы позволить так просто себя разоблачить... — Турен замолчал, заметив ухмыляющуюся физиономию Бергстрема. — Ну а ты — ты ведь у нас все знаешь, — ты узнал, каким образом туда попала моя фамилия?
— Нет, сам я справиться с этим не мог. А парень, занимающийся программированием, болен, так что придется подождать, пока вместо него не придет другой.
— Смотри-ка! Наконец-то в этом проклятом регистро обнаружилось что-то человеческое. Значит, когда операторы болеют, Система не работает. А когда явится другой?
— Через полчаса.
Зазвонил телефон.
— Турен у телефона... Да, он здесь, минуточку.
Он протянул трубку Улле Люку.
— Тебя.
— Люк слушает... А, привет... Как будто масса красных травинок?.. Но где... Фэрдиер? Угу... Ты уверен?.. Ну пока. — Люк положил трубку и попытался изобразить на лице безразличие.
— Если уж ты ведешь телефонные разговоры в моем кабинете, так изволь, черт тебя дери, объяснить, в чем дело, — сказал Турен.
— Это звонил Свенне. Ему кажется, что он нашел картину, похожую как две капли воды на ту, о которой говорил Роффе — ну, тот мой приятель. Она висит в галерее... в галерее Фэрдиер на Нюбругатан, угол Карлавеген и...
— Угол Нюбругатан — Карлавеген! — Бергстрем встал с кресла. — Так именно там и задавили Деревянного Исуса. Погодите-ка, может, я ошибаюсь. — Он бросился к селектору и нажал несколько кнопок.
Треск.
— Говорит Бергстрем.
Треск.
— Где убили Деревянного Исуса?
Треск. Треск. Треск.
— Спасибо.
Люк с удивлением посмотрел на Бергстрема — еще один разбирается в этом треске.
— Все правильно. На углу Нюбругатан и Карлавеген! — торжествующе проговорил Бергстрем.
— Так, так, —" протянул Турен. — Значит, мы имеем два интересных следа. Куда приведет один из них, мы узнаем из Системы-84 через каких-нибудь полчаса, а другой ведет в галерею, которой заправляет Стиг Эриксоп.
— Стиг Эриксон? — На этот раз дружный изумленный хор составили голоса Люка и Бергстрема.
— Он самый. Нам, старым криминалистам, он известен уже много лет. Заработал, может быть, миллионы, на наркотиках, но нам ни разу не удавалось засадить его. Теперь, возможно, появился шанс... Конечно же, за всем .чтим стоит Эриксон...
Турен замолчал и плеснул себе в стакан очищенного двенадцатилетнего.
— Меня он знает в лицо... — Он взглянул на Берг-стрема. — Тебе тоже нельзя идти туда, потому что форму он учует немедленно... А вот ты, Улле, пожалуй, мог бы оказать услугу правосудию.
Свен Турен наслаждался атмосферой места преступления. Не потому, что это было место преступления, а потому, что это был один из дворов Седера. Мало есть таких по-домашнему приятных мест, как дворы Седера.
Он стоял одной ногой в луже и разглядывал заграждения, поставленные вокруг баков. Два полицейских наблюдали за тем, чтобы общественность проявляла должное уважение к заграждению. Так, по крайней мере, утверждалось в рапортах.
«...согласно параграфу Уголовного кодекса...» Турен не отрываясь смотрел на текст, написанный на маленькой дощечке, прикрепленной к канату заграждения. Сколько раз он читал эти слова?
Полицейские никак не могли взять в толк, почему это начальник отдела насильственных преступлений стоит посреди двора одной ногой в луже и улыбается.
— Он извращенец, это точно, — сказал один. — Убийства и прочее дерьмо для него удовольствие, а мы в это время должны торчать здесь, как какие-нибудь манекены. В следующий раз, когда ребятишки начнут донимать нас вопросами, чего это мы тут делаем, я возьму и крикну во весь голос, что в баке лежит ядовитый тюлень. А потом сам прыгну в бак и буду там сидеть до рождества.
