Девушки, к этому моменту дошедшие уже почти до берега озера, повернули назад. Сердце в груди у Лоранс бешено заколотилось. Ей ужасно захотелось плакать. Мари-Нутта заставила ее спрятаться в зарослях молодых ив. Они обе увидели, как Овид открывает дверцу своего автомобиля и любезно протягивает руку сидящей в нем Эстер, чтобы помочь ей выйти. Затем Овид и Эстер направились, держась рядом, к калитке. Разговаривали они очень тихо, и девушки не смогли расслышать их слов. Вскоре эта парочка исчезла из их поля зрения.
– Я не увидела ничего экстраординарного, – процедила сквозь зубы Лоранс. – Овид вообще очень галантный и внимательный мужчина. Не станешь же ты его и в этом упрекать?
Ее сестра, смутившись, ничего не ответила. Со стороны бульвара Сен-Жозеф донесся громкий треск мотора, свидетельствующий, по-видимому, о том, что приближается на своем старом грузовичке Онезим Лапуант.
– А вот и Шарлотта! – воскликнула Мари-Нутта. – Я ее еще не видела. Пойдем быстрей.
Девушки устремились, посмеиваясь, на тротуар. Шарлотта, заметив их со своего сиденья в кабине грузовика, помахала им рукой через оконце с опущенным стеклом.
– Привет, мои красотки! – крикнула она им. Ее брат разразился звучным ругательством, потому что она попыталась громко посигналить. – Они едут сюда! Мы пересеклись с ними на углу улицы Сен-Альфонс. Мимин, Киона и Тошан едут сюда!
Лоре показалось, что она слышит громкие возгласы и шум еще одного мотора. Вдруг побледнев и слегка задрожав, она положила ладонь себе на грудь.
– Бадетта, мои ноги меня не держат. Вы могли бы пойти и позвать моего мужа? – попросила она. – Нужно, чтобы он пришел сюда: думаю, Киона уже вот-вот приедет.
– Уже иду, Лора!
Журналистка прикрыла свои волосы платком, чтобы их не растрепало ветром, и пошла быстрым шагом в сторону озера. На пороге кухни появилась Мирей.
– Иисусе милосердный, мадам, вы так сильно побледнели, что аж страшно!
– Я знаю, Мирей, я знаю. Я возьму себя в руки, не переживай.
Своенравная фламандка закрыла на несколько секунд глаза. Сегодня утром, когда Эрмин позвонила, чтобы поставить ее в известность о приблизительном времени своего возвращения в Роберваль, она сообщила ей, Лоре, кое-что еще. Это кое-что и вызывало у нее страх.
«Нужно предупредить всех, мама, что Киона уже не такая, какой была раньше, – сказала Эрмин. – Она изменилась. И самое главное, пусть никто даже не подает виду, что заметил это».
Едва Эрмин произнесла эти слова, как связь оборвалась. Но она, Лора, никого ни о чем не предупредила. Ей хотелось устроить замечательный праздник в честь своей падчерицы, а не сходку встревоженных людей вокруг ангела, который возомнил себя падшим.
«Господи, я поступила неправильно! Мне нужно было послушаться Эрмин, нужно было их предупредить… По крайней мере, Жосса. Моего беднягу Жосса. Что же теперь будет?»
Киона застала ее стоящей с закрытыми глазами, заломленными руками, побледневшей. Она сразу же прикоснулась к ее плечу и прошептала:
– Все будет хорошо, дорогая Лора. Ничего не бойся. Я вернулась.
Роберваль, вторник, 1 августа 1950 года, тот же вечер
Киона сказала: «Я вернулась». Лора открыла глаза и посмотрела на эту девушку. Она показалась ей еще более худенькой, чем раньше, поскольку ее шею и щеки уже не скрывали длинные волосы. Волосы у нее теперь были короткими и, поскольку они слегка вились, напоминали что-то вроде короны из темного золота – идеальное обрамление для ее необычайно красивого лица. Одетая в очень модное платье из зеленого муслина, нижний край которого доходил ей до середины икры, она выглядела прямо-таки ослепительно.
– Боже мой, Киона! Наконец-то ты опять здесь! – воскликнула Лора. – Но ты что, прочла мои мысли?
– Неужели это так удивительно? В этом же нет ничего нового. Мой дар всего лишь ослабел, но не исчез.
Лора, кивнув, раскрыла свои объятия. Ей захотелось прижать к себе это юное и гибкое тело и прикоснуться щекой к щеке девушки. Однако раздавшийся хриплый возглас заставил ее отпрянуть. Словно эхо этого возгласа, послышался негромкий лай.
– Моя малышка, моя доченька, Киона! – воскликнул Жослин, устремляясь к Кионе и едва не наступая при этом на бегущего впереди него фокстерьера.
