Как только родители вышли из столовой, Эрмин отвела Шарлотту в сторону.
— Можешь оказать мне услугу? — спросила она.
— Конечно!
— Зайди к Маруа. Завтра утром мне понадобится Шинук и сани. Мне нужно поехать в Роберваль. Шинук по-прежнему у них? Надеюсь, эта лошадь доживет до того времени, когда Мукки сможет ездить на ней верхом.
— Конечно! Он в отличной форме, месье Маруа регулярно его запрягает. Бегу, Мимин! Но твой отец может отвезти тебя на машине… или Симон, а ты взяла бы меня с собой!
Очаровательное личико Шарлотты осветилось надеждой. Растрогавшись, Эрмин потрепала ее по щеке.
— Увы, на этот раз ты не сможешь поехать со мной. У меня много дел.
Девушка не стала спорить. Она надела пальто, меховые сапожки, а на голову натянула белую шерстяную шапочку. Она наверняка увидит сейчас Симона Маруа, а это самое главное. Ей улыбалась удача. Подойдя к дому соседей, она увидела, что в конюшне горит свет. Кто-то внутри насвистывал. Шарлотта подошла ближе.
— Добрый вечер, Симон, — мягко сказала она.
— Мисс Шарлотта, — весело ответил молодой человек. — Да ты вся в снегу! Метет без остановки. Завтра утром тоже будет сильный снегопад. Что ты делаешь на улице так поздно?
— Я с поручением, — пошутила она. — Эрмин хочет одолжить у вас завтра утром лошадь и сани.
— Соловей не успел прилететь и уже жаждет упорхнуть из золотой клетки? — сострил он. — Нужно спросить у отца, тута хозяин не я.
— Тогда я подожду.
Шарлотта села на какой-то ящик и стала наблюдать за каждым движением молодого человека. Он накладывал сено в кормушки лошадям и коровам.
— Скажешь Мимин, что пора ей попрощаться со старушкой Эжени. Папа распорядился продать бедное животное мяснику следующей весной, после двадцати лет безупречной службы.
Симон с печальным видом почесал корову за ушами. Девушка смотрела на него влюбленными глазами. Она не находила в нем никаких недостатков, даже теперь — в резиновых сапогах и видавших виды брюках, в фуражке, надвинутой на самые глаза.
— Какой ты милый! — вырвалось у нее.
— Ишь ты! Милый с коровами и лошадьми, это да! Но стоит увидеть девушку, становлюсь неотесанным деревенщиной, и она тут же спасается бегством… Хотя, по правде сказать, мне бы следовало жениться, на всякий случай, а вдруг правительство введет обязательную воинскую повинность из-за войны.
Симон присел на корточки возле Шарлотты. Свернул себе самокрутку, закурил.
«И тогда ты женишься на мне? — подумала она. — Прошу тебя, раскрой глаза, мне двадцать лет, и я умираю по тебе».
— Не такой уж я завидный жених! — продолжал молодой человек. — Мои так называемые невесты это быстро понимают. У меня нет своего жилья, а жене не очень-то понравится обитать под одной крышей с моими родителями, братьями и сестричкой. К тому же я еще и деньгами сорю. Зарабатываю немного и все спускаю.
— Когда по-настоящему любишь, ко всему приспосабливаешься! — возразила Шарлотта.
Симон был так близко от нее. Она увидела, как у него на виске бьется жилка, и ей захотелось прижаться к ней губами. Сердце у нее колотилось. И она бросилась как в омут с головой, покраснев от смущения.
— Если тебе так хочется жениться, женись на мне, — предложила она еле слышно.
Это предложение звучало необычно в устах столь серьезной девушки. Симон резко поднялся в полной растерянности.
— Ишь ты! — воскликнул он снова. — Слушай, Шарлотта, а может, ты выпила слишком много карибу?
Он рассматривал ее в упор. Она выдержала экзамен, повернувшись к нему лицом. И он прочел во взгляде ее карих глаз, горящих от эмоций, то, что она скрывала долгие годы. Он отступил в смятении.
— Ну, мисс, в какие игры мы играем?
— Я вовсе не играю, Симон! Когда я была еще маленькой, я влюбилась в тебя, и с тех пор ничего не изменилось.
— Нет, нет и нет! — отрезал он. — Это невозможно, Шарлотта! Не хочу делать тебе больно, но я никогда не смогу жениться на тебе. Я знал тебя, когда ты была совсем крошечной, почти слепой. Ты выросла у нас в доме. Я отношусь к тебе как к сестре. Очень к тебе привязан, и это все. Знаешь, любовь ведь не приходит по заказу. Ты красивая, это так, и ученая, работящая к тому же, но…
