— Я так не думаю, ма, — возразила Элизабет. — Жюстен с тех пор переменился. Теперь он управляет винодельней и похвастался, что поставляет о-де-ви к российскому императорскому двору!
— А вот это уже интересно, — заметил Эдвард. — Мейбл, дочка права. Бог с ним, с прошлым. Подумаем лучше о будущем! А сейчас самое время попробовать этот восхитительный торт!
Свой кусочек Элизабет постаралась есть как можно дольше, опасаясь момента, когда Анри преподнесет ей кольцо — очень символичный жест, особенно в присутствии гостей. Сердце у нее в груди замирало, стоило только подумать о поцелуе, которым они с Жюстеном обменялись.
«Как согласиться на помолвку, когда любишь другого? — спрашивала она себя. -
Но ведь не выходят замуж за брата собственной матери! И целовать его так я не должна была».
Анри перешел к главному — в надежде обратить на себя ее внимание. Он ощущал волнение, испытываемое молодой женщиной, и приписывал его неожиданному появлению этого Жюстена, о котором сегодня услышал впервые.
— Лисбет, дорогая! — начал он громко. — Сегодня — один из лучших дней в моей жизни. Лучший с тех пор, как я в Америке. Очень прошу, кто-нибудь, переведите для мистера и миссис Вулворт!
Бонни тотчас же это сделала. Постаралась передать тон, с нажимом на жизнерадостность.
— Ты согласилась связать свою жизнь с моей, — продолжал Анри, — в ближайшем, я надеюсь, будущем. И, чтобы скрепить наши клятвы и в честь помолвки, хочу подарить тебе это кольцо!
Он извлек из внутреннего кармана пиджака маленький футляр черной кожи и приоткрыл его. Драгоценные камни моментально поймали солнечный луч.
— Сапфир, но не такой синий и блестящий, как твои глаза, — уже тише проговорил он. — Лисбет, можно я надену его тебе на палец?
Она кивнула, слабо улыбнулась. Анри надел колечко ей на безымянный палец левой руки. Гости захлопали. Леа, растрогавшись до слез, воскликнула:
— Счастья жениху и невесте! Браво!
Ее реакция была слишком бурной, по мнению Вулвортов, но Жан подхватил поздравления, а следом — и Луизон с Тони. Антонэн охладил общее оживление, довольно громко спросив:
— А что такое жених и невеста?
— Не прикидывайся глупым, — укорила его Бонни. — Мама рассказывала тебе, что это означает.
— Мистер Моро скоро станет твоим папой, — пояснила Миранда.
— Но я не хочу никакого папы, — буркнул Антонэн. — У меня есть дедушка и бабушка. И еще мама.
Инцидент порядком смутил Элизабет и Анри. Леа снова отвлекла общее внимание на себя, предложив спеть что-нибудь в честь помолвленных.
— Это было бы чудесно! — отвечала Мейбл, не успев опомниться от удивления.
— У супруги очень красивый голос, — похвалился Батист, у которого робость пропала после трех бокалов шампанского. — Леа, спой нам «О sole mio»!
— В Италии это мужская песня. Ее еще называют неаполитанской. Но я люблю ее напевать. Миранда тоже ее знает.
— Не так хорошо, как ты, — стала оправдываться девочка.
Элизабет смотрела на кольцо, не вмешиваясь в разговор. Неописуемое волнение охватило ее, когда Леа запела первый куплет на родном наречии. Смысла Элизабет не понимала, но теплый, сладкий тембр голоса подруги будоражил душу, пробуждал ностальгию по ушедшим дням — времени, когда она каждое утро прибегала к Жюстену в конюшню и они вместе катались по полям, вдоль реки — всюду.
— Ты плачешь? — встревожился Анри.
— Это так красиво! — тихонько отвечала Элизабет.
Он вежливо кивнул, взял ее за руку. Леа получила свою долю аплодисментов и, смеясь, раскланялась. Мейбл рассыпалась в комплиментах, Эдвард — тоже. А Элизабет и вовсе подбежала и расцеловала ее.
Норма, которая так и не посмела сесть за большой стол, смахнула слезу и тихонько выскользнула из столовой: пора готовить чай и кофе.
— Моя ненаглядная невеста, — шепнул Анри, когда Элизабет вернулась и села рядом, — мы забыли поцеловаться!
— Только не перед Антонэном и дядей Жаном, — так же шепотом отвечала молодая женщина. — Чуть позже, Анри! А вот потанцуем непременно. Идем в гостиную, там граммофон. Па, поставь, пожалуйста, диск с венскими вальсами!
— Сейчас, Лисбет. Буду рад с тобой повальсировать.
Луизон и Агата с тревогой наблюдали за отцом. Оба чувствовали, что ему не по себе, — и были правы. Анри заметил их настороженные взгляды. Ободряюще улыбнулся. Дело в том, что танцор из нашего беррийца был никудышный…
