Сентрал-парк, в тот же день, через полчаса
Ричард Стентон вздохнул с облегчением, заметив наконец среди многочисленных конькобежцев Лисбет Вулворт. Сидя на крытой террасе павильона и потягивая пиво из бокала, он уже довольно долго присматривался к женским фигуркам на катке.
С интересом понаблюдав за ней, он и сам вышел на лед. Движения у Лисбет были ритмичные, но чувствовала она себя еще не очень уверенно и была напряжена - это было видно по ее лицу.
- Мне повезло, что поблизости нет кузины Перл, - тихо, обращаясь к самому себе, сказал он.
Элизабет заметила его сразу, но притворилась, что не видит, и сосредоточилась на повороте, который как раз собралась сделать. Как только Стентон подъехал к ней, ее неискушенное сердечко забилось от волнения.
- Здравствуйте, Лисбет! - воскликнул он. - Я напрасно прождал вас вчера все утро.
- Вчера был праздник, мистер Стентон, - отвечала она с напускным равнодушием.
- Действительно… Сегодня я снова тут, в надежде вас увидеть. Вы приятно провели Рождество?
- Как обычно. Целый день читала у себя в комнате. Мне как раз подарили роман «Вашингтонская площадь» Генри Джеймса.
- О, это печальная история, - прокомментировал Стентон.
- Вы тоже читали?
- Разумеется. И примерно в ваши годы.
- Вы же не знаете, сколько мне лет, - проговорила девушка, улыбаясь.
- Я бы дал вам двадцать. Нет, восемнадцать!
- И ошиблись бы. Мне скоро исполнится семнадцать.
Ответ заинтриговал Стентона. Он забавно нахмурил брови и довольно-таки властно схватил правую руку Элизабет.
- Не пугайтесь, я всего лишь хочу отвести вас на другую сторону катка. Вам нужно оттачивать мастерство, тем более что теперь у вас такие замечательные коньки!
- Рождественский подарок, - сказала Элизабет. - Прошу, не так быстро! Ветер очень холодный, и мне тяжело дышать.
Ричард Стентон моментально подчинился. Он был прирожденный спортсмен и на коньках передвигался с изумительной сноровкой, несмотря на высокий рост.
- Лисбет, к чему эта таинственность? Почему вы скрываете от меня дату рождения? - спросил он.
- Ма говорит, что женщина никогда не должна сознаваться, сколько ей лет, а вы к тому же слишком любопытны. Неважно, когда день рождения, если тебя балуют круглый год!
Элизабет играла роль, сама того не желая. Она бы предпочла рассказать этому молодому человеку правду о своих детских несчастьях, но помешала гордость. Нет, уж лучше оставаться в его глазах богатой наследницей, а не сиротой, которую приютила весьма состоятельная супружеская пара, а потом оставила жить у себя вопреки всем нравственным законам.
- Вы правы, Лисбет. Я знаю за собой этот грех - хочется знать как можно больше о человеке, который тебе интересен, - согласился мистер Стентон. - Что ж, ореол тайны делает вас еще прекрасней!
Слышать это было и радостно, и так волнующе… Молодые люди сделали полный круг по замерзшему пруду. В воздухе порхали легкие хлопья снега, вокруг радостно вопили дети.
- Могу я угостить вас горячим шоколадом? - спросил Стентон, указывая на павильон, где в маленьких окошках уже горел свет. - И мне кажется, сегодня ваша гувернантка не на посту!
- Я предложила ей съездить навестить сестру, - с улыбкой сообщила Элизабет. - Но родители ничего не знают.
- Очень смело с вашей стороны. У вас мятежная душа, мисс Вулворт, я прав?
Девушка задумалась, по спирали времени снова переносясь в прошлое. Перед ней возникло лицо Катрин, ее любимой мамочки, какой она запомнила ее тем вечером в замке, во время ужина. Детали оживленного, на повышенных тонах разговора от нее ускользали, но бунтарство во всем облике красивой белокурой женщины, бросившей вызов Гуго и Аделе, Лисбет запомнилось прекрасно.
