- Англезы? Мама тоже так говорила, - ответила девочка.
- Она знает это слово, мадам, - обрадовалась горничная. - Хорошо бы выучить ее нашему языку, если вы ее оставите.
- Если мы ее оставим? У меня уже нет на этот счет ни малейших сомнений. Эдвард совершенно очарован нашей протеже. Мы не сможем с ней разлучиться.
Элизабет внимательно прислушивалась ко всем разговорам, которые велись в ее присутствии. Она уже выучила имена этих людей, казавшихся ей удивительными, - они заботились о ней так, словно ее любили, и, похоже, были очень богаты, даже богаче, чем ее дедушка и бабушка из замка Гервиль.
- Доктор доволен, - сказала Мейбл, выбирая голубую ленту из вороха женских финтифлюшек, лежащих тут же, на постельном покрывале. - Через две недели Лисбет сможет ходить.
- Она поправилась немножко, и щечки порозовели, - подхватила Бонни. - Сам Господь послал ее вам, мадам!
- Может, и так, но ведь девочка могла погибнуть, - вздохнула Мейбл. - Мы перед ней в долгу. Эдвард сделает все необходимое. Что ж, Бонни, оставляю вас вдвоем. И прошу, не забудьте, о чем мы условились.
- Да, мадам.
Как всегда изящная, Мейбл легкой походкой вышла. Длинное платье из красного бархата струилось в такт ее шагам. Волосы были убраны в высокую прическу, что подчеркивало красивую округлость плеч. Элизабет чуть заметно вздохнула, когда она скрылась в коридоре.
- Не хочешь со мной поговорить? - спросила у нее Бонни.
Уже неделю служанка Вулвортов прилагала неимоверные усилия, чтобы вспомнить язык, бывший для ее матери родным. В Квинсе жил ее дядюшка, и она спешно к нему отправилась. Хозяйка не скупилась на расходы, и Бонни туда и обратно ездила на фиакре, да еще и получила за это вознаграждение. Ее поражало то, что с такой быстротой оживают в памяти слова и целые выражения. Прилежное изучение двуязычного словаря тоже очень помогало.
- Мадам Мейбл велела спросить, хорошо ли тебе у них, - сказала она девочке, старательно выговаривая каждое слово.
- Мейбл, - повторила Элизабет. - А ты - Бонни.
- Да, я - Бонни, работаю в доме Мейбл и ее мужа.
- Мне хорошо, но и грустно тоже, - сказала девочка. - А где моя одежда? Та, что мама мне сшила в Монтиньяке?
- Монтиньяк? Там ты жила. Мадам приказала мне ее выбросить.
Глаза Элизабет расширились от ужаса. Казалось, она вот-вот заплачет, и тут Бонни осенило:
- Я кое-что нашла в кармашке и отложила, чтобы потом тебе отдать.
И она протянула девочке оловянного солдатика. Элизабет тут же его схватила. Эта крошечная игрушка была тем последним, что связывало ее с Францией, замком Гервиль и родителями.
- Спрячу его под подушку, - прошептала она. - Мне его подарил один очень добрый мальчик.
- Мадам Мейбл скоро накупит тебе игрушек, Лисбет, очень красивых.
- Мне хочется остаться тут, но вдруг папа меня ищет? Он же не знает, где я.
- Ты говорила, твоего папу убили.
- Да, думаю, он умер, как мамочка, потому что мне снился страшный сон - как те сны, раньше. Только теперь про папу… - пробормотала Элизабет, ужасаясь своим словам.
Бонни мало что поняла, потому что девочка говорила очень тихо и быстро, и решила, что хватит с них пока разговоров.
- Тебе бы лучше отдохнуть, Лисбет, - сказала она. - Не волнуйся, я приду в полдень и принесу тебе обед.
Эдвард Вулворт в тот вечер вернулся поздно. Мейбл с нетерпением поджидала его в гостиной, листая модный иллюстрированный журнал.
- Наконец-то, дорогой! - воскликнула она. - Что нового ты узнал?
Негоциант отдал пальто со шляпой Бонни и присел рядом с женой. Она поцеловала его, но без той обольстительной улыбки, которую он так любил.
- Мой секретарь выяснил, что накануне из реки Гудзон выловили труп мужчины лет тридцати. Он весь изранен, лицо обезображено, и при нем - ничего, что могло бы помочь его опознать. Но ты не хуже меня знаешь, сколько несчастных кончает так же. В городе становится все опаснее, особенно в Бронксе. Сведение счетов, убийства с целью наживы, изнасилования. Не говоря уже о тяжелой жизни сотен сирот, которые слоняются по улицам. Как знать, может, этот утопленник с размозженным черепом - отец Лисбет. Решающих доказательств тому нет. Правда, пуговицы на пиджаке заинтересовали полицейских. Одной не достает, а остальные - медные, с изображением циркуля.
