- Не могу больше жить вдали от тебя. Из нашей переписки, Лисбет, я прекрасно понял, что ты несчастна. Прошу, выходи за меня! Так ты обретешь свободу, и я о тебе позабочусь.
- Я не вправе принимать такое решение, Ричард, потому что несовершеннолетняя. А дедушка наверняка будет против, в этом я ничуть не сомневаюсь. Знаешь, иногда он ведет себя… странно. Я поделилась этим с Бонни, и с тех пор мы спим на одной кровати.
Американец развернул ее к себе лицом. И содрогнулся, увидев неподдельную тревогу в ее ярко-синих глазах.
- Что ты этим хочешь сказать?
Оставив тяжеловесное французское «вы», он словно дал понять, что отказывается обращаться с ней как с недоступной барышней из высшего общества. В глубине души он уже считал ее своей. Элизабет, со своей стороны, оценила эту спонтанную фамильярность, напомнившую ей доверительные отношения с Жюстеном.
- Дедушка очень нежен со мной, - призналась она. - И это еще слабо сказано! Он меня балует, осыпает ласками, приобнимает за талию, а то и вовсе стискивает в объятиях. Я не решаюсь одна ходить в конюшню, поэтому Бонни все рассказал моему дядюшке Жану, и тот обещал за мной присматривать.
- И все? Ты нуждаешься в покровительстве и защите! - вскричал Ричард. - Будь я на его месте, я бы высказал Ларошу, что думаю про его грязные повадки!
- Но я, может быть, преувеличиваю, - не согласилась с ним Элизабет. - Он мог стать нежнее и внимательнее ко мне из-за долгой болезни бабушки.
Поглаживая ее по щеке, Ричард испытующе на нее посмотрел. Девушка понурила голову.
- Лисбет? Ты мне врешь!
- Я и сама это понимаю. Моя интуиция подсказывает, что поведение деда ненормально. Более того, что-то похожее происходило между ним и моей мамой, когда она была моих лет. От дедушки Туана я знаю, что по этой причине она из замка и сбежала.
Элизабет умолкла, нервно всхлипывая. Ричард посмотрел в окно. По свинцовосерому небу, над растущими у воды ясенями, мелькнул зигзаг молнии. И тут же снова ударил гром.
- У окна сейчас небезопасно, идем в комнату, - сказал он. - Идем, ты вся дрожишь! Лисбет, милая, последуй ее примеру! Должен быть способ пожениться с согласия твоего дяди или второго деда.
- Но почему ты так хочешь на мне жениться? - удивилась девушка.
- Чтобы тебя спасти, а еще - потому что я тебя обожаю. Да, Лисбет, я люблю тебя безумно и хочу как ни одну женщину до тебя. А ты из тех, кто отдается лишь после свадьбы, не так ли?
- Ты так в этом уверен, Ричард? - изменившимся голосом проговорила Элизабет.
При этом она смотрела ему в глаза, и в их лазурной глубине он прочел страстный призыв, как тот, что заставил его потерять голову тогда на корабле.
- Не играй со мной так больше, Лисбет, - прошептал он. - На этот раз ты от меня не сбежишь!
Не отводя глаз, девушка начала расстегивать блузку, под которой оказался атласный бежевый корсет. Она избавилась от блузки неспешными движениями, чтобы он мог полюбоваться округлостью ее плеч и красивой шеей. Такая неожиданная смелость парализовала Ричарда. Элизабет расстегнула застежку на юбке и подъюбник, и они медленно «стекли» на пол по ногам, затянутым в тонкие черные чулки, удерживаемые высоко над коленками посредством подвязок.
- Лисбет! - прошептал американец.
Она рассеянно улыбнулась, хотя на самом деле внимательно наблюдала за ним, очарованная его мужественным лицом с высоким лбом и прямым носом, его золотистым взглядом и густыми блестящими черными волосами. Легко было представить под рубашкой гладкую кожу и рельефный рисунок мышц, а ниже, скрытый в белых полотняных штанах, напряженный член, это орудие из плоти и крови, которым он навечно ее ранит.
Что до Ричарда, то он замер в восхищении. Элизабет, в облегающем нижнем белье с вышивкой, наводила на мысль о скабрезных фотографиях, которые так приятно разглядывать вдали от любопытных глаз, в особых заведениях для господ, предпочитающих «утонченные» удовольствия, а иногда и этих удовольствий лишенных.
Он разрушил очарование момента, распалившее в нем нешуточную страсть, подхватив ее на руки и перенеся на кровать.
- Чулки тебе придется снять самому, - едва слышно сказала она.
