Мия стояла в дверном проеме с кастрюлей в руках. Волосы женщины были спутаны, за пояс штанов было заправлено кухонное полотенце. За спиной Мии наматывал круги Питер, бегая вокруг кофейного столика по кухне и прыгая через диван. Комната была заполнена солдатиками, деталями конструктора «Лего» и комиксами, а аккомпанементом служили доносящиеся из телевизора звуки мультфильма про Даффи Дака. Снизу все стены были изрисованы цветными мелками. Преследуя воображаемого противника, Питер размахивал световым мечом, который выл в его руках так, что мог вызвать зубную боль. Один глаз мальчика закрывала пиратская повязка, прикрепленная, кажется, скотчем. На столе лежала необъяснимым образом перевернувшаяся миска с макаронами и сыром.
Эван протянул Мии пакет.
Женщина пошевелила локтями, показывая, что у нее заняты руки.
– Может, вы… мм… зайдете? На секунду? Прошу вас, я тут просто немного… – Когда ее сын в очередной раз проносился мимо, Мия повернула голову в его сторону: – Скажи мне, что это не скотч.
Питер притормозил и поинтересовался:
– А если я накрою на стол, можно Эван Смоак останется на ужин?
* * *
Эван сидел за столом. Перед ним была миска спагетти с кетчупом и пакетик сока с соломинкой.
– Простите, – сказала Мия. – Я забыла купить продукты…
– Все в порядке, – ответил Эван. – Правда.
Сидевший напротив Питер сиял довольной улыбкой. В его волосах не хватало нескольких прядей в том месте, где Мии пришлось выстригать скотч.
– Хочешь посмотреть мою комнату? – спросил мальчик у Эвана.
– Возможно, после ужина, – произнесла Мия.
– Она вон там.
Эвану не составило труда догадаться об этом: ему помогли такие улики, как наклейки с Бэтменом, постер с изображением Коби Брайанта[1] и знак «ВХОД ВОСПРЕЩЕН», дополненный черепом и костями.
– Моя спальня расположена точно так же, – заметил Эван. – Только девятью этажами выше.
– Я думал, у тебя квартира 21А, а не 21В.
Эван не нашелся, что ответить.
– Дорогой, у Эвана квартира чуть больше, – пришла на помощь гостю Мия.
– Оу! – протянул Питер. – Значит, у тебя больше денег, чем у нас.
Мия набрала воздуха в грудь, но, прежде чем она или Эван придумали, что ответить, Питер поднял руку, изучая свежую царапину на локте.
– Мне нужен новый пластырь.
– Ты опять порезался?! – воскликнула Мия. – Как тебя угораздило?
– Это произошло во время игры в доджбол.
– Я полагала, что мячи для доджбола мягкие.
– Да, но земля совсем не мягкая, – ответил Питер и посмотрел на Эвана. – Меня усыновили, – сказал он. – И это фигово, потому что я никогда не узнаю, откуда я взялся. У мамы не могло быть детей, потому что у нее негодные яйцеклетки. А папа умер. – Мальчик повернулся и посмотрел на Мию, на лице которой застыла улыбка. – А можно, у нас будет елка?
Эван прилагал усилия, чтобы следить за многочисленными нелогичными заключениями, которыми пестрила речь восьмилетнего мальчика.
Мия сжала руку в кулак и уперлась в нее лбом.
– Питер, мы уже говорили об этом. Еще рано.
– Уже четвертое декабря!
– К Рождеству она засохнет.
– Тогда купим другую.
– Питер, мы не можем покупать одну елку за другой.
Этот разговор продолжался еще некоторое время. Эван молча наблюдал за происходящим и пытался вспомнить хоть одну похожую сцену из своей жизни, но безуспешно.
Наконец все закончили ужинать, и Мия попросила Питера засунуть грязное белье в стиральную машинку. Мальчик помчался к себе в комнату, а Эван поднялся со стула, чтобы помочь Мии убрать со стола. Она не просила его об этом и не поблагодарила за помощь.
Стоя рядом, они мыли и вытирали посуду.
– Наверное, вы не понимаете, как я могу жить здесь на прокурорскую зарплату, – сказала Мия. – Это благодаря страховке мужа.
– О, – ответил Эван.
– Здесь удобно и безопасно. – Мия протянула ему тарелку. Она была все еще грязной, поэтому Эван вернул ее, и женщина вновь подставила тарелку под струю воды. – Мне иногда угрожают на работе.
– Прямые угрозы?
– Обычно всякое дерьмо через Интернет. Нынче любой идиот пишет в фейсбуке. Что они сделали, что собираются сделать. Достижения.
– Это не очень-то разумно.
– Если бы эти люди были умными, они не были бы бандитами. – Мия поежилась. – Нынче вся наша культура построена на популярности. Или на погоне за популярностью. У нас теперь все напоказ. Если тебя нет в твиттере, на ютубе, в инстаграме, если тебя не лайкают, то ты не существуешь, – продолжила она, покрасневшими от горячей воды руками яростно оттирая от тарелки присохший соус. – Но я совсем не против. Так проще наблюдать за теми, кого я засадила.
