Глава 37
Иногда Гэнси забывал, насколько ему нравилась школа, и как ему там было хорошо. Но он не мог об этом забыть таким утром, как сегодня: осенний туман поднимался над полями и рассеивался напротив гор, Свинья работала дерзко и громко, Ронан вылезал с пассажирского сидения и стучал костяшками пальцев по крыше, сверкнув зубами, покрытая росой трава намочила носы его ботинок, сумка была перекинута через плечо, сощуренный Адам стукнул по их кулакам, когда они встретились на тротуаре, мальчишки вокруг смеялись и обращались друг к другу, создавая пространство для них троих, потому что это давно факт – Гэнси-Линч-Пэрриш. Утро, как это, было создано для воспоминаний.
Ничего бы не разрушило его бодрящего совершенства, если бы не присутствие где-то Гринмантла и отсутствие Моры. Если бы не Гвенллиан, руки Блу и маячащие пещеры, полные обещаний и угроз. Если бы не всё это. Этим двум мирам было так трудно сосуществовать.
Утренние вороны и рабочие на строительных лесах кричали друг другу по всему учебному комплексу, пока парни вместе направлялись через школьную лужайку. Звук молотков эхом отражался от зданий; рабочие меняли часть крыши. Строительные леса нагромождали шиферной плиткой.
— Гляньте на это, — произнёс Ронан. Кивком подбородка он указал на Генри Ченга, который стоял с плакатом на углу лужайки.
— «Принеси пользу после окончания школы», - прочитал Гэнси, когда они подошли к нему. — Господи, ты торчишь здесь всю ночь?
Туфли Генри лоснились от росы, а его плечи подрагивали от холода. Его нос был чрезвычайно розовым. Обычно великолепные и стоящие торчком волосы каким-то образом всё ещё были великолепными и стояли торчком; он чётко расставлял приоритеты. Он посадил другой плакат в горшок позади него, на том читалось: «ХОРОШО ПОДУМАЙ... но не про Аглонбай».
— Ни за что. Только с шести. Я хотел, чтобы они думали, будто я тут всю ночь.
Адам приподнял другую бровь на эту сцену.
— Кто это «они»?
— Очевидно, преподаватели, — ответил Генри.
Гэнси достал ручку из сумки и осторожно добавил «и» к Аглонбаю.
— Это всё ещё про студенческий совет?
— Они абсолютно проигнорировали мою петицию, — сказал Генри. — Фашисты. Я должен что-нибудь сделать. Я стою тут, пока они не согласятся запустить её.
— Похоже, ты на правильном пути к отчислению, — заметил Ронан.
— Тебе лучше знать.
Адам прищурил глаза. Что-то в нём изменилось. Или, может быть, просто что-то изменилось между ним и Генри. Генри был парнем. Адам был...
Гэнси не знал.
Адам поинтересовался:
— На каком основании они проигнорировали петицию?
Генри остановился и закричал через всю лужайку:
— Ченг-два... Если этот кофе не для меня, принеси мне другой! Пожалуйста! Спасибо! Пожалуйста!
Другой Ченг в отдалении поднял чашку кофе в приветствии и проорал:
— Извини! Извини! — после чего исчез в одном из учебных зданий.
— Нет чести, — пробормотал Генри. А Адаму он ответил: — Говорят, потребуется слишком большая утечка административных ресурсов, чтобы организовать совет и контролировать его.
— Звучит, как разумная причина, — сказал Адам, его глаза уже были на учебных корпусах. — А что будет обсуждать совет? Обеденное меню?
Ронан неприятно ухмыльнулся.
Ченг вздрогнул и заметил:
— Ты, Пэрриш, часть проблемы.
— Я принесу тебе кофе. — Гэнси посмотрел на часы. — У меня есть время.
— Гэнси, — выразил недовольство Ронан.
— Встретимся там.
Ченг сказал:
— Ты принц среди мужчин, Дик Гэнси.
— Скорее уж мужчина среди принцев, — проворчал Адам. — У тебя семь минут, Гэнси.
Гэнси оставил их разговаривать с Ченгом и направился в преподавательскую. Если не вдаваться в детали, студентам не разрешалось свободно ходить туда-сюда по преподавательской, но, если вдаваться, то Гэнси от этого был освобождён благодаря грубой благосклонности. Он пошаркал ботинками на коврике у входа, оставив там влажную оборванную траву, и закрыл за собой дверь. Старый пол у двери прогнулся под весом традиций и требовал мощного осведомлённого толчка, чтобы закрыть дверь; Гэнси сделал это, не задумываясь.
Внутри комната была свободной и продуваемой сквозняками и пахла древесным дымом и рогаликами. Здесь были все удобства для причудливой тюрьмы: деревянные скамейки у стен, исторические фрески по штукатурке, паукообразные люстры над головой, длинная россыпь овсяных хлопьев на искривлённом старом столе. Гэнси стоял перед кофейником. Его посетило то необычное чувство ускользающего времени, которое часто дарил ему кампус: ощущение, будто бы он всегда стоял в этой старой комнате этого старого здания, или кто-то стоял, а все времена и люди были теми же. В этом бесформенном месте он обнаружил, что чрезвычайно благодарен за Ронана и Адама, ждущих его снаружи, за Блу и её семью, за Ноа и за Мэлори. Он был так благодарен за то, что, наконец, они все у него есть.
