Впечатляюще.
Возможно, она была немного под впечатлением. Не из-за отключения мёртвого мальчика - это казалось грустным, здесь нечем хвастаться. А из-за того, что сегодня она узнала кое-что про себя, а она считала, что ей уже давно про себя узнавать нечего.
Звезды медленно передвигались у неё над головой, множества возможностей, и впервые за долгое время она чувствовала их отражение в своем сердце.
Кайла открыла раздвижную дверь.
— Блу?
— Чего?
— Если ты закончила валять дурака на сегодня, то я бы попользовалась твоим телом, — сказала Кайла. — Мне надо заняться гаданием.
Блу приподняла брови. Мора временами просила помощи только для очень важных предсказаний, а Кайла никогда не просила. Скорее любопытство, а не повиновение притащило Блу к её ногам.
— А не поздновато? Сейчас?
— Я ведь говорю про сейчас, не так ли?
Оказавшись внутри, Кайла унеслась с гадальную и позвала Персефону столько раз, что не вытерпела Орла и проорала в ответ, дескать, люди здесь пытаются разговаривать по телефону, а Джими выкрикнула:
— Может, я сгожусь?
Странно, но вся эта суета заставила Блу занервничать. Гадания на Фокс Вей 300 случались настолько часто, что, казалось, они осуществлялись машинально, и в них не было ничего волшебного. Но это производило впечатление хаоса. Возникло такое чувство, будто могло случиться что угодно.
В дверь позвонили.
— ПЕРСЕОФОНА, Я ЖЕ ТЕБЕ ГОВОРИЛА, — проорала Кайла. — Блу, займись дверью. Я буду в гадальной. Приведи его туда.
Когда Блу открыла входную дверь, то обнаружила стоящего в свете фасадного фонаря аглионбайского студента. Вокруг его головы порхали мотыльки. Он был одет в штаны светло-оранжевого цвета, в белые топ-сайдеры и мог похвастаться безупречной кожей и взъерошенными волосами.
Затем её глаза привыкли, и она поняла, что он был староват для воронёнка. Слегка. Сложно было представить, как это ей вообще взбрело в голову хотя бы на мгновение.
Блу сердито посмотрела на его обувь, а потом на его лицо. Несмотря на то, что всё в нем было доведено до совершенства, чтобы произвести впечатление, она нашла его не таким впечатляющим, чем могла бы ещё несколько месяцев назад.
— Ола.
— Здорово, — откликнулся он с весёлой улыбкой, полной неудивительно ровных зубов. — Я здесь, чтобы прощупать свое будущее. Полагаю, время всё ещё подходящее?
— Правильно полагаешь, морячок. Входи.
В гадальной к Кайле присоединилась Персефона. Они сидели по одну сторону от стола, словно жюри. Мужчина встал напротив них, лениво барабаня по спинке стула.
— Садитесь, — произнесла Кайла.
— На любой старый стул, — мягко добавила Персефона.
— Не на любой старый стул, — возразила Кайла. Она ткнула пальцем. — На этот.
Он сел напротив, его светлые глаза проследовали по всей комнате, как и он сам, всё его тело находилось в движении. Он был похож на человека, который доводил дела до конца. Блу не могла решить, красив он, или её дурачило его поведение, которое заставляло таковым его считать.
Он спросил:
— Итак, как это работает? Я должен вам сначала заплатить, или вы сами решаете, сколько это будет мне стоить после того, как узнаете, насколько запутанным окажется мое будущее?
— Как угодно, — сказала Персефона.
— Нет, — отрезала Кайла. — Сейчас. Пятьдесят.
Он, не злясь, расстался с деньгами.
— Могу я взять квитанцию? Деловые издержки. Кстати, там потрясающий портрет Стива Мартина. Прямо вижу, как его глаза следят за тобой по всей комнате.
— Блу, не выпишешь квитанцию? — попросила Персефона.
Блу, помедлив у двери, прошлась за визиткой, чтобы написать на ней сумму. Когда она вернулась, Персефона говорила Кайле:
— О, мы просто должны воспользоваться твоими. У меня нет своих.
— Нет своих! — недоверчиво воскликнула Кайла. — Что с ними случилось?
— Футболка Кока-Кола их забрал.
Фыркнув от всей души, Кайла достала карты таро и проинструктировала мужчину, как следует их тасовать.
— Затем вы отдаете их обратно мне, рубашкой вверх, и я буду вытягивать, — закончила она.
Он приступил.
— Когда вы их сдвинете, то должны будете подумать о том, что хотите знать, — добавила Персефона своим тоненьким голоском. — Это немного сфокусирует гадание.
