Память согревает человека изнутри, и в то же время рвет его на части.
Харуки Мураками
… залитый солнечным светом луг. Синекрылая бабочка, которая никак не хотела ловиться в мой сачок. Я уже очень устал, да и кушать хотелось, чай, время-то обеденное! Но я обещал сестрёнке, что поймаю «синеклылку», а значит, я её поймаю!
Внезапно ветер переменился, и я почувствовал такой знакомый, родной запах. Папа! Что он делает здесь в такой час? Ой, надо срочно спрятать сачок, чтобы папа его не увидел…
Я бросил орудие преступления в высокую траву и побежал на встречу отцу. Трава была чуть меньше меня ростом, но росла пучками, так что я добежал быстро и почти не падая.
— Папа! Папа! — кричал я, заливаясь смехом и подпрыгивая от переполнявшей меня радости.
— Привет, малыш, — сказал он подхватывая меня подмышками и поднимая меня над головой. Папа сильный. — Ты что здесь делаешь? Сейчас же обед!
Бу! Сколько ему раз говорить, что я не малыш?! Ай, ладно, наверху так хорошо, можно так много посмотреть!
— Я бабочку ловлю! — честно ответил я, глядя в теплые глаза древесного цвета. — Меня Риваша попросила!
— Так нельзя! — строго произнёс отец, опуская меня на землю. — Ты же можешь ненароком убить бабочку!
— Я ведь осторожно! — возмутился я.
— А бабочка может лишиться крыльев даже от маленького прикосновения! Обещай, что больше не будешь так делать!
Я опустил глаза к долу и пнул попавшийся под ногу камешек.
— Не могу, я уже обещал сестренке… — чуть слышно пробормотал я, чувствуя как горят щеки.
— Хм, обещания надо выполнять, даже самые глупые… — задумчиво проговорил папа, присаживаясь на корточки. — А что именно ты обещал?
— Что я принесу ей до вечера синекрылую бабочку, — ответил я ещё тише.
— А вот это выполнимо! — радостно воскликнул он. — И вовсе не обязательно для этого ловить её!
Он поднялся на ноги и, развернувшись ко мне спиной, пропел что-то жутко прекрасное и мелодичное.
— Ну вот, — он опять присел на корточки передо мной, — держи.
Он протянул мне руку, на указательном пальце которой, слегка шевеля ультрамариновыми крыльями, сидела бабочка.
— Смелее, он не кусается, — сказал отец, почему-то назвав бабочку в мужском роде. Ведь бабочки не бывают мальчиками, правда? А глаза отца искрились от смеха. — Только не забудь покормить его после того, как покажешь Риваше. Он очень любит мед и сахарный сироп.
Я протянул вперед руку, как завороженный глядя на синекрылого. Бабочка, словно в раздумье, шевельнула крыльями, а потом быстро и уверенно перелетел с большой мозолистой ладони, на маленькую, пухлую детскую ручку. Кажется, тогда эта бабочка была даже больше моей ладони.
— Иди домой, — мягко произнёс папа.
— А как же ты? — я резко вскинул на него глаза, отвлекаясь от чуда в моих руках.
— А у меня дела, — произнёс он, улыбнувшись, но глаза его выдавали печаль. — Мне надо поиграть с Птицей Летящей во Тьме.
— С совой, что ли? — спросил я. Взрослый уже, птиц знаю.
— Нет, малыш, сова летает в свете луны, я же говорю про совсем другую птицу. Но смотри-ка, твоя бабочка совсем заждался… Беги домой, малыш.
Я поспешил в указанном направлении. Взбежал по лестнице, распугивая слуг. Бабочка плотно сжал крылья и крепко вцепился в мой палец, вызвав щекотку.
— Риваша, смотри! Я принес эту бабочку! — закричал я, как только оказался в залитой солнцем столовой.
— Морин, — строго сказал мать поднимаясь со стула, — сколько раз тебе говорить, чтобы ты понял? Не опаздывай на обед, это вредит здоровью! И уж тем более, не надо тащить в дом всех зверей в округе!
— Ну, мам! Я же обещал сестрёнке!
— И мне тоже! Ты отца своего не видел, случайно?
— Видел, он сказал, что пошёл играть с птицей, летящей в темноте, — по детски бесхитростно ответил я.
Мама после этих слов странно дрогнула, прижала руки к груди и упала на пол. Свет померк…
