— Вы с ума сошли?! — взревел Берг.
— Не подходите!.. — дико заверещал Пятько. — Отстаньте от меня со своими штучками!.. Я говорю только то, что знаю, чего не знаю, не говорю!!
— Вы сами себя слышите? Я пришел, чтобы задать один-единственный вопрос, Олег Иосифович…
— Знаю я ваши вопросы! Сначала вопрос, а потом гвоздь в ухо! Отлезь, сука!.. Охрана!! Стреляйте в него!..
Берг никак не мог взять в толк, отчего его появление вызвало такое поведение продюсера. Казалось, что тот в одно мгновение сошел с ума или с цепи сорвался, что в принципе есть одно и то же.
— Вы знаете Вику Золкину? — поторопился с вопросом профессор, слушая стук каблуков в конце коридора. Кажется, идиот Пятько нажал что-то под столом, когда кашлял.
— Ну кто же не знает Вику Золкину! Ее тут уже все знают! Охрана!..
— Я убью тебя, мерзавец! — возопил Берг и принялся отыскивать взглядом самый тяжелый предмет в кабинете. Им оказалась совковая стальная стоячая вешалка, доставшаяся кинокомпании в наследство от бывшего отдела статистики. — Где она?! — Оторвав вешалку от пола, профессор социологии бросился к Пятько.
— Улица Грина, дурак! — заорал продюсер из-за двери смежной комнаты, в которую юркнул, когда старик переворачивал вешалку. — Улица Грина, я всем вам это говорю! Номера не знаю, подъезда не знаю, ничего не знаю! Отстаньте от меня, дайте мне успокоиться, суки, я не могу работать в такой обстановке!..
— Грина, — тихо пробормотал Берг, опуская орудие. — Г-грина… А кому вы еще говорили об этом, Олег Иосифович?
— Не смешите меня!
— Такой молодой, лет тридцать на вид, в черном костюме с искоркой?
— Ага, с искоркой!..
Поставив вешалку в угол, Берг похлопал по плечу первого из вбежавших в офис охранников:
— Не мешайте ему. Сейчас подкрасится и выйдет.
— Олег Иосифович! — крикнул в пустоту кабинета второй.
— Я здесь! — подал голос продюсер. — Он ушел?
Роман Пусодин стал менеджером отдела маркетинга совершенно случайно. Так другие становятся хреновыми писателями. Он написал рукопись (резюме), растиражировал и направил в восемь издательств («эйчаров» компаний). В одном издательстве (HR) взяли. В том издательстве (компании) после избрания новой концепции (локаута) был кризис жанра (кадровый голод). Нужно было привлечь на работу хоть кого-то, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки. И Рому взяли.
Причиной такого страстного желания устроиться на работу стали домашние скандалы. Отец в жизнь сына Ромы не вмешивался, он был занят другой семьей. Но мать два года назад взялась за дитя со всем пристрастием.
— Роман, — говорила она ему, стреляющему монстров на мониторе компа, — тебе уже двадцать второй год, твои сверстники добывают стартовый капитал для открытия своего дела, а тебя зовут Геймером Аккаунтом, и ни одного своего друга ты не видел живым. Ты пойми, мы живем в тяжелое время. Отец выбивается из сил, я работаю заправщицей на станции. Ты живешь с нами и должен оказывать семейному бюджету посильную помощь.
Всех матерей своих будущих детей отец Ромы находил на заправочных станциях. В восемьдесят четвертом году, будучи дальнобойщиком, он познакомился с заправщицей Мариной. Так родился сын Рома. В восьмидесятом он был знаком с заправщицей Галиной, а в две тысячи втором он, уже работая водителем директора одного из институтов, сошелся с заправщицей Мартой. Это только те схождения, которые были известны Роминой маме. Каждый въезд «МАЗа» Роминого папы на заправку предполагал в дальнейшем его длительное, иногда по нескольку месяцев, отсутствие, но виновным в этом почему-то всегда оказывался Рома. В часы похудания семейного бюджета он не оказывал посильной помощи. Решив положить этому конец, он прибыл на биржу труда, взял около десятка бланков анкет и дома заполнил.
В графе «Работа, которую вы хотели бы получить» он написал: «Получить интересную работу, возможность профессионального роста в крупной компании. Возможно агентство недвижимостью».
Графа «Образование» была заполнена следующим образом: «Поступал в МГУ и еще какой-то институт имени Тимирязева (не помню точно название). В последнем сумел проучиться два года. Ушел из политических соображений».
