Ты изучал историю, мой дорогой Артур. На следующий день премьером стал Болдуин, и становился им еще дважды — он был полезен ордену.
А я? Через три дня я был посвящен в рыцари ордена Храма. И нет, я не буду писать тебе об ужасающем богохульном обряде, который я при этом прошел. Скажу лишь, что до последнего вздоха я молю и буду молить Господа простить мне этот немыслимый грех.
Мой бедный друг, Брайан Коннолли, вскоре стал официальным хроникером ордена — конечно, они никогда не именовали себя тамплиерами, ведь их история, как известно, завершилась в XIV веке. В эдинбургском особняке они именовались «Обществом любителей палеоэнтомологии», а знаком на дверях было уменьшенное изображение гигантской цикады юрского периода Prolystra lithographica. Надеюсь, ты понимаешь, почему они избрали своим символом именно цикаду. Ведь во множестве мифов и фольклоре самых разных народов цикада была символом бессмертия!..»
— А ведь мне это никогда не приходило в голову, — пробормотал Артур.
«На бессмертие они и рассчитывали — нет, не личное, конечно. Но на бессмертие ордена и его главного Дела.
И вот когда ко мне пришел мой друг Брайан, только что посвященный в тайну главного Дела, я подумал, что он серьезно болен. Белый, как стена, с трясущимися руками, он раскачивался на стуле, повторяя как заведенный: «Депопуляция… депопуляция… депопуляция». Потом он внезапно встал и ушел. Почти выбежал. Не сказав ни слова».
— Я догадываюсь, что было дальше, — мрачно произнес Артур.
— Я тоже, — сказала Эли.
«Через неделю вестовым я был вызван в «Общество». В зале, ставшем мне знакомым, было множество народу — все в рыцарском облачении. В гардеробной комнате переоделся и я. Тамплиеры стояли полукругом, выстроившись на некотором отдалении от деревянного чурбана — традиционной средневековой ПЛАХИ. На которой уже были десятки зарубок. Магистр восседал на своем высоком стуле ярдах в шести от страшного куска дерева. Вскоре в зал вошли еще четверо. Брайан с завязанными глазами, которого вели два «сержанта», и высоченный тип с огромным мечом в руках. Брайана поставили у плахи и сняли повязку.
«Посмотрите в лица окружающих вас людей, ложный брат, — возгласил Магистр. — Да будет известно всем, что совершил сей негодяй! Шесть дней назад он, изложив на бумаге все, что ему известно о нашем ордене, размножил текст на гектографе и отправился с ним по редакциям всех крупных лондонских газет. Не забыв заглянуть и в парламент, где он принят, однако, не был. Сей ложный брат, очевидно, забыл, насколько длинны у нас руки. В тот же самый день нам доставили его пачкотню из всех — повторяю, из всех! — редакций. Понятно, что ни одна из газет даже полусловом не упомянула о его бреднях. Но сам он был немедленно взят нами и доставлен сюда. Провел пять дней в размышлениях о том, что его ждет. А он хорошо знал, что его ждет. Как вы оцените его деяние, братья?»
Зал хором откликнулся: «Измена!»
«Какое наказание по закону ордена полагается за измену?» — спросил Магистр.
Так же хором зал отозвался: «Смерть!»
Магистр повернулся к Брайану. «Бывший хроникер слышал?»
Брайан обреченно кивнул.
«Поставьте его на колени!»
…………………………………………………………
«Мой дорогой внук! Я не стану описывать тебе всего, что было потом. Скажу лишь, что под страхом положить голову на ту же плаху мне велели не закрывать глаз. Но и в тот ужасный момент, и потом у меня в голове билось, стучало, рвалось наружу слово, которое упорно повторял Брайан, когда был у меня в последний раз. «Депопуляция! Депопуляция! ДЕПОПУЛЯЦИЯ!!!»
Не знаю, было ли это промашкой ордена, но пакет, отправленный беднягой Коннолли за день до визита ко мне, до меня все-таки дошел. Слишком медленно, но все же. В прилагавшемся письме среди прочего Брайан писал о роли тамплиеров в кошмаре черной смерти — бубонной чумы. Получив известия о чуме в Крыму, куда она попала на волне хлынувших из Средней Азии монгольских орд, торговые суда по приказу тамплиеров привезли в Геную клетки с крысами, тела которых кишели блохами — разносчиками заразы (откуда в те времена они могли знать, с чем и кем приходит чума, — для меня загадка по сей день).
