Выпускник Славяно-греко-латинской академии Василий Кириллович Тредиаковский, профессор латинского и русского красноречия в Академии наук (с 1745), автор небезызвестной «Тилемахиды», разобранной на бесчисленное количество цитат, без сомнения, многое перенял у зачинателя высшего российского образования Симеона Полоцкого и сочинил трактат «Способ к сложению российских стихов». Пу тешествие по морю изящной словесности и теоретизирование занесло его в Синодальную библиотеку, где хранилась «Псалтырь рифмотворная», написанная Симеоном Полоцким. Пользуясь отменной репутацией светила российской филологии, В. К. Тредиаковский камня на камне не оставил от труда своего даровитого предшественника и разродился собственной «Псалтырью»[119], которая при жизни автора так и не увидела свет и поэтому российский читатель был лишен возможности сравнить оба творения.
Весьма примечательны строки, взятые из предисловия к «Псалтыри…»: «Преложение Симеона Полоцкого есть не токмо не лирическое, но и какого б было из поэзий вида определить не без трудности… Сие, впрочем, сказано не в укор честному и ученому мужу. Но понеже в его время стихотворение наше не имело еще правил и не было приведено в порядок… оный иеромонах таким перелагал стихом, какой инде, там свойственный от своих… воспринял учителей».
Чем для нас ценно сие откровение? Прежде всего тем, что якобы во времена Симеона Полоцкого не существовало ни правил, ни порядка стихосложения. Такой вывод неоспорим. Иеромонах Симеон не опасался быть растерзанным противниками русского барокко, однако вовсе не подозревал, что поэзия зиждется на атрибутах казармы. Пройдет несколько десятков лет и неистребимая тяга к самовыражению породит поток графоманской поэзии, в которой царили порядок и правила, но полностью отсутствовало божественное озарение.
Однако возвратимся к делам Верхней типографии. Преодолевая сопротивление патриарха, Симеон Полоцкий добился-таки, чтобы с Печатного двора по указу царя на «верх» были доставлены: «книг печатного дела стан с азбукою, да азбука слов полная никитинская весом три пуда и со всеми снастьями, чем книги печатают». Следом за печатными станками из ведомства патриарха в Верхнюю типографию были переведены наборщик Иван Варфоломеев, разборщик Григорий Леонтьев, печатники Богдан Иванов и Иван Автономов, накладчики красок Михаил Иванов и Денис Федоров. Не исключено, что отбором этих мастеров занимался Симеон Полоцкий.
4 декабря 1679 года Верхняя типография выдала свою первую продукцию – «Букварь языка славенска, сиречь начало учения детям хотящым учитися чтению писаний». Свою радость по поводу выхода в свет первой книги Симеон Полоцкий не скрывал.
Различные книги нам суть Богом преложенны
да благонравию жити будем наученни.
Первая книга – мир сей, в ней же написася,
что либо от всемощна Господа создася.
В январе 1680 года Симеон Полоцкий держал в руках уже вторую свою книгу – «Тестамент, или Завет Василия царя греческого к сыну его Лву Философу». В апреле этого же года – «Псалтыр художеством рифмотворным преложенную». Жизнь Симеона Полоцкого оборвалась внезапно, но «Историю о Варлааме пустыножителе и Иоасафе царе Иудейском», красочно оформленную Симоном Ушаковым и Афанасием Тухменским, ему удалось увидеть близкой к завершению. Увидела книга свет в сентябре 1680 года. В октябре 1681 года Сильвестр Медведев преподнес Федору Алексеевичу труд их общего учителя «Обед душевный», а в январе 1683 года – «Вечерю душевную», снабдив их предисловиями, писанными Симеоном Полоцким.
Намереваясь значительно расширить Верхнюю типографию, Симеон Полоцкий неустанно заботился не только о ее техническом оснащении и привлечении лучших мастеров-книгопечатников, но и об их образовательном росте. Без сожаления игумен Заиконоспасского монастыря передал из своей библиотеки с добрый десяток книг и словарей. Приказ книг печатного дела, а во времена правления Федора Алексеевича был и такой, «безденежно» передал в библиотеку Верхней типографии: 5 часословов в переплете, 55 часословцев в тетрадях, 7 книг жития Николая Чудотворца, 10 вечерен в одном переплете, 10 книг о трехперстном сложении, 10 книг молитв. Печатный двор передал 25 книг Евангелия. От щедрот царя из его личной библиотеки детище Симеона Полоцкого получило книги на латыни – естественные, научные, книги на греческом языке – исторические, поэтические, лексиконы, книги на польском языке. Как мы видим, Верхняя типография быстрыми темпами становилась мощным издательским центром с более светской направленностью, нежели Печатный двор, и самое главное, с полной независимостью от церковной власти. Создание особого Приказа Верхней типографии – подтверждение тому. Ранее рассылкой книг по монастырям, церквям и братским школам занимался Приказ Большого дворца. Теперь же эта обязанность вменялась Приказу Верхней типографии, и Печатному двору предписывалось часть изданий «безденежно» отправлять на «верх».
