К мысли, что во мне поселилось нечто, наделяющее меня многими удивительными способностями, свойственными лишь героям фэнтезийных романов, я привык настолько, что попросту не думал об этом, принимая все, как должное. Лишь один Игорь знал о некоторых из моих способностях, например о способности видеть в полной темноте не хуже, чем при ярком освещении, знал о том, что я могу обходиться без сна и практически не испытываю усталости. Да я и сам, если честно, не все знал о новых возможностях своего организма, поначалу частенько размышлял об этом, потом свыкся, да и мирские заботы и проблемы особо не оставляли времени для раздумий. И вот что я особо ценил в Игоре, так это его уникальную способность не задавать ненужных вопросов. Хотя это на первый взгляд ну никак не вязалось с его вроде бы разбитным характером, однако парень знал место и время шуткам и вопросам. К деловым вопросам он подходил вполне серьезно, с умеренной, что тоже ценно, инициативой. Незаменимых помощников принято сравнивать с правой рукой, так вот Игорь и был моей правой рукой в полном смысле этой аллегории.
— Я на солнышке лежу, — вдруг заскрежетало с балкона этажом ниже. — Я на солнышко гляжу…
Подо мной живет одинокая пожилая женщина. Она практически глухая. Кое-как слышит только с помощью слухового аппарата. И при этом соседка просто обожает петь. Возможно, ей кажется, что поет она неплохо, ибо сама-то не слышит своего голоса. На самом же деле ее голос напоминал скрежет давно заржавевших дверных, нет, даже не дверных, воротных петель.
— Все лежу, и лежу, и на сол-ныш-ко гляжу, — продолжала скрипеть соседка, отпугивая мои воспоминания. — Баду-баду-баду-баду.
А в окнах дома напротив уже действительно отражается утреннее солнышко. Так и простоял я от заката до рассвета на балконе, ввергнутый в раздумье звонком Лоры.
Ну что ж, вперед под холодный душ. Потом хлебну кофейку, заем бутербродом, сварганенным из чего-нить найденного в холодильнике, и в офис.
Под офис фирмы было выкуплено и отреставрировано одно старое здание в центре города. Однако мой личный офис по-прежнему находится в мастерской. Правда, кабинет, в котором устроен шкаф с потайным люком, был переоборудован в комнату отдыха, где я мог и заночевать при случае. Теперь к нему были дополнительно пристроены более просторный мой личный кабинет и основная приемная для посетителей. В приемной постоянно трудилась дизайнер, она же офис-менеджер, она же моя жена Светлана. Она, по сути, заведовала всеми делами и заказами, и я подумывал о том, чтобы как-то оформить ее статус официально, назначить ее в чин директора или заведующей. Последнюю неделю она старательно не обращает на меня внимания, а если и приходится обращаться по каким-либо производственным вопросам, то делает это сухим, официальным тоном. Ну да, как говорится, перемелется. Лишь бы не в труху… Так же в приемной находились столы мастеров, для работы с клиентами, чьи заказы они выполняли.
О подземелье кроме меня по-прежнему знали только четверо — Игорь, Павел, Василич и его внук Артем. Причем Василич и Артем знали только о подвале. А о самом подземелье они и не подозревали. За пять лет мы так и не придумали, под что использовать подвал, очень уж неудобным был спуск в него, да и нужды в нем не было, а потому он остался пустым. В само подземелье я изредка, примерно раз в месяц, наведывался проверить, не произошли ли какие перемены. Однако все оставалось по-прежнему, все шесть арок оставались непроницаемо-черными. Эх, не успел я расспросить Шалинского о том, как этими арками-порталами пользоваться. Как-то же он открыл тот проход к своему дому? И почему к этому, новому, не открывается дорога? Он сам не желает ее открыть? Но я-то тоже ничего не открывал, а Шалинский как-то прошел в тот раз в мастерские… Мда, загадок не убавилось. Но обращаться за разгадками к новому не хочется.
Ловлю себя на мысли о том, что думаю о новом в мужском роде, несмотря на то, что он уже пять лет находится в женском теле. В теле Катерины…
"Дом Охотника" хоть и потерял свой первоначальный лоск, но вместе с тем приобрел какую-то солидность, присущую обжитым зданиям. Как снаружи, так и внутри все оставалось без изменения. Та же березовая аллея, ведущая к высокому парадному крыльцу, те же фонтаны с диковинными монстрами, те же служащие в бело-зеленой униформе.
