— Приветствую тебя, один из нас! Надеюсь, ты прихватил из моих запасов напиток, достойный для того, чтобы отпраздновать нашу встречу?
Вот те раз. Это из кого это я один из них? Наверняка меня с кем-то путают. Молча поднимаюсь к нему навстречу. Что-то в нем очень знакомое. Определенно не раз видел это холеное лицо. Он отступает в сторону, давая мне пройти. Е-мое, я узнал его — это же губернатор собственной персоной. По крайней мере, стоявший передо мной человек очень похож на того, чье лицо я видел по ТВ и в прессе. Наши взгляды встречаются. Кажется, будто он смотрит куда-то в меня, и то, что он там видит, его удивляет.
— О-о! А я не верил в то, что среди нас есть любитель наделять своей силой смертных. Но что дает тебе это? И зачем ты провел его через мои врата? Неужели ты думаешь, что я снизойду до общения с ним?
Он говорил, продолжая смотреть в меня, и я понимал, что обращается губернатор не ко мне. Кто-то из нас сошел с ума. Скорее всего, я. А если так, то человек, стоявший передо мной, не что иное, как глюк. Ну что ж, буду считать его сумасшедшим глюком и обращаться с ним соответственно.
— Евгений Савелич, вы не будете против, если я с вами сфотографируюсь?
Ага. Теперь он смотрит на меня. Смотрит несколько оторопело.
— Желательно сфотографироваться в какой-нить непринужденной обстановке, — продолжаю я. — Давайте я щас сгоняю в погребок, прихвачу пару бутылочек из вашей коллекции. А вы пока закусочку организуйте.
— Ты идиот? — не выдерживает губернатор.
— Мне тоже пришла в голову эта мысль. Но, судя по той ахинее, которую вы только что несли, я не единственный идиот в этом помещении, — и я улыбаюсь как можно более идиотски.
Взгляд его вновь вперивается в меня так, будто пытается что-то вырвать и вытянуть наружу. Вот лицо изменяется в гримасе сожаления, он отворачивается и, заложа руки за спину, подходит к высокому окну.
Судя по обувным полкам и шкафам для одежды, мы находимся в просторной прихожей. Если это действительно особняк губернатора, то получается, что подземный тоннель перенес меня за двести километров…
— Зачем ты пришел? — не поворачиваясь, спрашивает губернатор.
— Разве не ты меня позвал, — решаю тоже перейти на ты.
— Я не звал тебя, смертный. Вернее будет сказать, я звал не тебя.
— Но пришел я. И надеюсь получить ответы на накопившиеся вопросы.
— Ты получил дар, которого недостоин. А я не добрая фея, чтобы снисходить до общения с тобой. Тебя не было в моих планах, и то, что ты до сих пор не стерт в порошок, чистая случайность.
Это гундосое высокомерие начало меня раздражать. Никогда не любил общаться с людьми, присваивающими себе статус бога, будь они хоть семи пядей во лбу. В детстве при таком общении я предпочитал хорошей оплеухой спустить зарвавшегося собеседника на землю. В более зрелом возрасте научился просто уходить, если была такая возможность. Сейчас просто так уходить не собирался, ибо, придя за ответами, получил лишь новые вопросы. К тому же я не был уверен, что смогу воспользоваться тем же путем, которым попал сюда. И неважно, что этот напыщенный индюк бормочет про возможность стереть меня в порошок. Кое-кто уже пытался расстрелять меня в упор из автоматов, а я вот он, живой и здоровый, и без единого шрамика. Рубашку только испортили. Кстати, у губернатора подходящий размерчик… Мало ли что, вдруг придется возвращаться людными местами, не шастать же мне с голым торсом.
Словно прочитав мои мысли, губернатор перестал разглядывать жирную муху, ползающую по стеклу с наружной стороны окна, повернулся, обращаясь ко мне.
— Можешь удалиться тем же путем, — и, вновь отвернувшись, добавил: — И не открывай его впредь.
Прежде чем я сообразил, что ответить, он опять повернулся, но на этот раз взгляд пронзил меня так же, как в начале разговора.
— Когда тебе надоест прятаться в этой оболочке, я буду рад встретиться.
— У доктора давно был? — прервал я его. — Если хочешь, могу поспрашивать у знакомых, может, кто знает хорошего психиатра?
И снова его взгляд будто бы пытается вывернуть что-то из меня. Ощущение жуткое и непередаваемое. Очередной раз выразив на лице разочарование в неудачной попытке, губернатор словно вынимает взгляд из меня и останавливает его на моем лице. Расположения ко мне в этом взгляде было гораздо меньше, чем к той мухе, что за стеклом.
