На юношу произвели большое впечатление серьезность и пыл, с которыми Феба произнесла эту речь, но еще больше — выражение ее глаз, в которых появилось настоящее отчаяние. Он подумал несколько секунд и ответил:
— Ну… если ты считаешь своим долгом остановить их, пожалуй… Если разобраться, то парня увозят из страны без разрешения его опекуна, а это против закона. Так что мы можем даже вмешаться. Только я боюсь, что ты простудишься!
Но Феба не слышала его, поскольку уже поднималась по трапу. Когда она ступила на палубу шхуны, из двери, расположенной за трапом, который вел на ют, показался сэр Наджент Фотерби. Он сразу же заметил девушку, поднес к глазам монокль, и, посмотрев на гостью несколько секунд, вежливо поклонился:
— Мисс Марлоу, как поживаете? Черт побери, с вашей стороны очень мило заглянуть к нам! Надеюсь, ее светлость согласится со мной. Добро пожаловать на борт «Бетси Энн»! Славненький маленький кораблик, вы не находите? Я, знаете ли, снял эту шхуну, чтобы переправиться через пролив. Не мог же я посадить ее светлость на обычный пакетбот.
— Сэр Наджент, пожалуйста, проводите меня к леди Генри, — попросила Феба, не здороваясь и забыв о приличиях.
— С превеликим удовольствием, мадам. Но вы, надеюсь, не обидитесь, если я сообщу, что она уже не леди Генри?
— Понятно. Может, мне следует называть ее леди Фотерби?
— Нет, — с сожалением покачал головой сэр Наджент. — Не леди Фотерби, а леди Ианта Фотерби. Мне это не очень нравится, но ее светлость сообщила мне, что если к ней по-прежнему будут обращаться леди Ианта, она будет чувствовать себя на десять лет моложе. Это само по себе является приятным фактом, вам не кажется?
В этот момент их разговор был прерван мастером Рейном. Мальчик подошел к ним, широко расставил ноги и строго спросил, глядя на Фотерби:
— Когда мы поедем в цирк?
Мальчугану приходилось слишком высоко задирать голову, чтобы увидеть лицо сэра Наджента, но его взгляд был суров и тверд, и заметно смутил сэра Наджента.
— Ах… А… цирк! — растерянно пробормотал он. — Совершенно верно, мы собирались в цирк.
— Вы сказали, что мы поедем в цирк, — обвиняющим тоном произнес Эдмунд. — Вы пообещали, что если я буду послушен, мы поедем в цирк.
— Я пообещал отвезти тебя в цирк? — переспросил сэр Наджент, смущенно глядя на мальчика. — Я это сказал?
— Да, сказали, — подтвердил Эдмунд и горько добавил: — Чтобы заставить меня вести себя тихо.
— Все это просто, как дважды два. — К Фотерби вернулась привычная уверенность. — Ты должен понимать, что возникла дьявольски неловкая ситуация, мой дорогой мальчик.
— Выходит, вы обманули меня! — торжественно заявил Эдмунд. — Вы плохой человек, и я не хочу, чтобы вы были моим новым папой. Мой папа всегда говорил правду.
— Ну, будь благоразумным! — взмолился сэр Наджент Фотерби. — Ты должен понимать, Эдмунд, — обещание свозить тебя в цирк было единственным выходом. Вспомни, ты ведь заявил, что не хочешь ехать с нами и пригрозил устроить скандал. Ты мог натравить на нас всех слуг.
— Я хочу домой! — высокомерно заявил Эдмунд.
— Правда, мой дорогой? — вмешалась в разговор Феба. — Тогда я попрошу твою маму разрешить мне отвезти тебя домой. Ты меня помнишь? Ты мне еще рассказывал о своем пони.
Эдмунд внимательно посмотрел на мисс Марлоу. Очевидно, он вспомнил добрую тетю, которая с интересом слушала его рассказ о любимом пони. С лица мальчика исчезло строгое выражение, и он вежливо протянул руку.
— Вы та леди, которая знакома с Кейгли. Я позволю вам отвезти меня домой. Может, если вы расскажете мне о своем пони, меня не будет так укачивать, — добавил малыш.
— Эдмунд — никудышный путешественник, — произнес сэр Наджент в сторону. — Едва он садится в фаэтон, как его начинает тошнить. Чертовски неприятное обстоятельство, поскольку это заставляет ее светлость нервничать. К сожалению, нам не удалось захватить с собой его няньку. Подкупить старушку было невозможно, поэтому пришлось пойти на обман. Мы сообщили няньке Эдмунда, будто за мальчиком в пути будет присматривать служанка ее светлости, но в последний момент пришлось и ее оставить. Эту бестолочь нельзя было заставить взойти на корабль. Заявила, что боится моря, как огня! Мне даже пришлось вспомнить Нельсона. «Что было бы, если бы Нельсон тоже боялся моря?» — строго осведомился я у нее, а она ответила, что не знает. «Лягушатники» бы высадились в Англии, — указал я ей, — и никто бы не смог им помешать». Куда там! Все уговоры оказались бесполезны! Как об стенку горохом. Круглая дура. Брякнула, что ей, в любом случае, не под силу остановить французов, даже если бы она вышла в море. Это она, конечно, съязвила, ведь я и не думал, будто она смогла бы им помешать. Так вот мы и оказались у разбитого корыта.
