Ворд попытался возразить:
– Но ты же знаешь, ему совсем не о чем беспокоиться…
– Я-то знаю, дорогой, но он… Он считает несправедливым, что ты вынужден финансировать Ричи все годы его обучения в университете, когда ты… – И умолкла под сердитым взглядом Ворда.
– Когда я – что? Когда мне приходилось зарабатывать на жизнь? Мама, ради Бога, не думает же он, что я жалею для Ричи денег…
– Нет, конечно, нет! Он знает, как ты относишься к Ричи, Ворд. – Мать прикоснулась к его руке. – Мы оба знаем. Ты так много сделал для всех нас. Я просто хочу… тебе обязательно надо жениться, Ворд, завести детей… Я знаю, что… – Она вопросительно посмотрела на него. – Ты встретил кого-то, да? Не отрицай, Ворд, в твоих глазах все написано…
Ворд, слишком изумленный, чтобы отрицать это предположение, лишь произнес осторожно:
– Знаешь, мне не хотелось бы говорить об этом.
Ничего удивительного, что мать догадалась о существовании кого-то в его жизни – об Анне. Ведь он все время думает о ней с того момента, как прочитал ее записку. Даже здесь, в больнице, мысли об Анне не отпускают его.
Напрасно он убеждал себя, что все его действия справедливы и это его долг по отношению к Ричи и другим жертвам обмана. О ее преступлении он и не думал, зато так живо вспоминал те невероятные, сладкие ощущения: она лежит в его объятиях, целует его, ласкает; ее аромат, ее руки и нежная кожа… Он ужасно скучает по ней, и чем дальше, тем больше.
– Расскажи мне о ней! – В голосе матери зазвучали властные нотки.
Ворд взглянул на закрытую дверь палаты – помощи отчима ждать в этот момент не приходится.
– Да нечего особенно рассказывать, мама. – Он нахмурился. – О, пожалуйста, не смотри на меня так. – И горько улыбнулся. – Это совсем не то, что ты предполагаешь, вовсе не райская любовь, мама. Это просто ужасно.
В глазах матери он заметил беспокойство и решимость.
– Она обманщица, даже еще хуже – она воровка, – грубо объяснил он. – Никак не могу понять, почему испытываю к ней такое… И даже если она испытывает то же самое ко мне… Сейчас она знает… – И замолчал.
– Рассказывай! – распорядилась мать.
– Тебе это не понравится, мама, – предупредил он глухо.
Минут через двадцать, когда он закончил свой рассказ, лицо матери было очень бледно.
– Ты прав, – произнесла она странным голосом, – мне это не понравилось. О, Ворд! – воскликнула она с болью. – Как мог ты так поступить? Бедная девушка! Что она должна была чувствовать?
– Бедная девушка? – взорвался Ворд. – Мама, да она… – И умолк, запустив пальцы в волосы. – Если кому-то нужно твое сочувствие, так…
– Ворд, она, наверно, страшно обижена, потрясена: зacтaвить поверить, что ты так же любишь ее, как она тебя…
– Минуточку… почему ты думаешь, что она меня любит? – поинтересовался Ворд.
– Но это очевидно. Если бы не любила, то никогда бы… Ворд, конечно, она любит тебя!
– Мама, ты странно рассуждаешь. – Он поколебался, разочарованно покачал головой. – Я говорил тебе – в первый раз я поехал повидаться с ней…
– Знаю – потому что она обманула Ричи. Но, Ворд, может быть, у нее были причины… могли ведь так сложиться обстоятельства…
– Какие тут обстоятельства, тут…
– А это правда так важно, что она совершила, Ворд? Раз ты любишь ее и – я знаю – она любит тебя.
– Конечно, важно, мама! Если человек нечестен, как можно иметь с ним дело? Как я могу…
– Вот что, Ворд, я никогда не говорила тебе этого, послушай-ка. В то время, когда я впервые встретила твоего отчима, в школе было несколько краж. Денег пропало немного, но кражи есть кражи. Твой отчим знал то же, что и я: обстоятельства указывали на меня; у него имелись веские доказательства моей вины, но его чувства ко мне не изменились, он полюбил меня и продолжал любить, поддержал, поднялся выше всех подозрений.
– Но ты ведь не была воровкой… – хмуро возразил Ворд. – А Анна…
– Ворд, ты не слушаешь меня, – нежно попеняла ему мать. – Ты не слушаешь свое сердце, а тебе следует. Иногда сердце, а не логика подсказывает правильное решение. Иди и поговори с ней! Поговори со своей Анной, Ворд, и скажи ей то, что рассказал мне, – как ты любишь ее.
