Орин.
Всю тренировку Ольга была какая-то несобранная, не могла не только отбить удар, а элементарно сделать разминку. Когда ее меч упал мне на ногу, я не выдержал.
— Да что с тобой сегодня такое? Ты не можешь сделать элементарных вещей.
Она ничего не ответила, опустила глаза в пол и стала разглядывать упавший меч.
— Можно я пойду? — и она уже собиралась отвернуться, но я остановил ее и взял за подбородок, чтобы посмотреть на лицо. Не раз я видел Ольгу злой, веселой, грустной и расстроенной, но такой потерянной она не была даже в день, когда узнала, что ведьма. Странно, но взгляд не отвела, а как будто внутренне собралась, принимая решение, хотя еле сдерживала слезы.
— Ох, не нравится мне все это, Ольга. Иди.
Я отпустил ее, но на душе стало как-то тяжко. Девчонка, определенно, что-то задумала, и это что-то явно не относится к разряду ее шалостей.
Ольга.
Я еле успела спрятать карту, которую изучала уже добрых полчаса, пытаясь понять, сколько дней пути займет мой поход. Пока выходило десять. Ну это еще смотря, как ехать… Андриана же уже давно не утруждала себя стуком в мою дверь.
— Ты хотела календарь, — она протянула книжку из тонких деревянных пластин и увалилась на кровать рядом со мной.
Я долго смотрела на незнакомую мне систему счисления. Год тоже поделен двенадцать месяцев, но не так, как у нас.
— Ты знаешь, когда сюда приехали кандидатки?
— Девятого лисса.
— А сегодня какой день?
— Одиннадцатое анаира.
Шесть месяцев. Мне не верилось, что прошло столько времени. Почему-то казалось, что это одновременно и много и мало. Вроде пролетело так быстро, но сколько всего произошло. Значит — через неделю. А если не успею? Противный липкий пот заструился по спине: значит сегодня ночью.
— Стой, значит, через десять дней выбор кандидатки и помолвка наследника.
— Да. И я не намерена смотреть на этот кошмар. Мы говорили с Орином: я уезжаю сегодня после обеда.
— Как?
— Извини, я не хотела тебя расстраивать раньше времени. Ты же расстроишься? — Андриана надула губки.
— Еще как! — собственно, я итак была расстроена дальше некуда.
Дождавшись, когда Айрин уляжется, я, прихватив рюкзак и кое-какие вещи, осторожно вышла из башни. Ночь была прохладной и лунной, умиротворенную тишину нарушал лишь стрекот странных кузнечиков. Какое здесь было небо: в городе никогда не увидишь столько звезд, казалось они зовут тебя за собой, нахально подмигивая издалека. Я стряхнула оцепенение — не время для соплей и лирических отступлений. Уже отойдя на достаточное расстояние, я оглянулась и долго смотрела на остроконечный шпиль: больше я сюда не вернусь.
Еще днем, провожая Андриану, я спрятала в сено кое-какие вещи и теперь перекладывала их в чересседельные сумки. Я понимала, что это нужно делать тихо и быстро, но непроизвольно замедляла движения, надеясь, что кто-нибудь (а точнее, Орин) зайдет и отговорит меня.
Аурель была недовольна и сильно нервничала, пока я ее седлала, зажимала зубы, не давая надеть уздечку.
— Ну успокойся, моя хорошая. Все будет хорошо. Тихо, — шептала я, пытаясь затянуть подпруги дрожащими руками. Лошадка мне явно не верила и пыталась слегка укусить, мол, одумайся ненормальная. — Тихо, девочка, — и я, обессилев, обняла кобылу за шею, уткнувшись носом в шелковистую гриву.
Лошадку подарил мне Орин через пару дней после нашего примирения.
— Пошли, я хочу тебя кое — с - кем познакомить, — бросил он меч почти в самом начале тренировки.
— А…, - я недоуменно развела руками.
— Пошли, сегодня отдыхаешь. Хотя нет, стой, — Орин быстрым шагом подошел сначала к сумке, потом ко мне и завязал мои глаза бинтом, сложенным в несколько раз. — О, вот так тебе идет больше, — я прямо кожей чувствовала исходящее от него веселье.
— Хочешь сказать, что я больная на всю голову?
— Хочу сказать, что так ты менее опасна для окружающих… правда, не для себя самой, — добавил он, наблюдая за тем, как я сжимаю ушибленную ногу. — Может, тебя сразу целиком перемотать?
От боли я даже не смогла придумать достойный ответ, а только злобно прорычала и попыталась встать на ноги.
— Эх, придется снова надрываться, — притворно вздохнул Орин и взял меня на руки.
