— Красиво, правда?
— Ага, — еле слышно пробормотала я. Здесь так и веяло спокойствием и умиротворенностью: тишину нарушало только тихое журчание ручейков да шелест травы. Говорить не хотелось… Наверное поэтому голос Орина прозвучал как-то громко и чужеродно.
— Есть хочешь?
Я резко обернулась.
— Хочу. Наверное.
Орин развернулся и пошел к лошадям. Я заметила, что они, уже расседланные и стреноженные, с увлечением щиплют травку. Это ж сколько времени я вот так пялилась на воду, что он успел все это сделать?
— Может присядешь? — он постелил на траву что-то похожее на одеяло. — А то твой фанатичный блеск в глазах уже пугает меня.
Я села, позволила впихнуть мне в руки большой ломоть свежего хлеба с толстыми кругляшками колбасы и начала жевать, по-прежнему не отрывая взгляда от искрящейся воды.
— Орин, а почему нас не знакомят с наследником? Я ведь даже не знаю, как он выглядит.
Блондин чуть не подавился.
— Вам же его представляли на балу.
— Я не видела. Он в этот момент чихнул, — призналась я. — А ты его знаешь?
— Знаю.
— Хорошо?
— Даже очень.
— И какой он?
— Какой?
— Ну красивы, умный?…
— Ну насчет красоты я больше по женской части. Но Андриана говорит, что красивый. Она однажды сказала, что не была б м… его сестрой, то влюбилась бы, — он усмехнулся. — Ты так не хочешь за него замуж?
— Начнем с того, что я вообще не хочу замуж. А тем более за какого-то там наследника, будь он хоть самым лучшим в этом мире. А кто выбирает из кандидаток правительницу? Или как она там называется?
— Совет десяти.
— Десяти чего?
— Десяти самых влиятельных людей и магов Валийи.
— И как на это смотрит сам наследник? Он ведь даже не знаком ни с одной из нас?
— Ну почему, — он опять усмехнулся. — Ему Парадикта отчеты пишет.
Орин уже не улыбался, а нагло ржал, как будто вспомнил что-то смешное, видимо те пресловутые отчеты.
— И что он об этом думает?
— Думает, что издевательство и протестует всячески из-за этого.
— Интересно как? — съязвила я. — Анализирует отчеты?
— Можно сказать и так, — он перестал смеяться, но по-прежнему светился весельем. — И еще на практике проверяет. Сидит сейчас с самой "наглой, вредной, невоспитанной и непоседливой кандидаткой" и удостоверяется в правоте Парадикты.
У меня отпала челюсть, а слова застряли в горле.
— Ты хочешь сказать?…
— Я уже сказал.
— Ах вот значит какой ты, цветочек аленький? — я снова злилась, чувствуя себя последней дурой. Красивый? Умный? Хороший? Милый? Да?!
Орин сделал два шага назад, поспешно вскочив на ноги. Еще шаг — и он плещется в ближайшем озере, а я стою мокрая от брызг. Побултыхавшись, он ушел под воду. Я была уверена, что Орин придуряется, даже когда он не появился и через минуту. Но посчитала нелишним заглянуть в мутноватую воду взбаламученного озера, за что тут же поплатилась, став мокрой с головы до ног. Решив, что терять больше нечего, я сняла сапоги и плюхнулась за Орином, создавая фонтаны брызг и мешая ему отплевываться.
— Ты — наглый, вредный. Я тебя нена-вижу, — выдохнула я.
В итоге мы сидели на берегу уставшие, мокрые и замерзшие. Одежду развесили на дохленьком деревце, а сами кутались в плащи и куртки. Мне так хотелось снять и мокрое белье, но я сильно сомневалась, что Орин когда-либо видел бюстгалтер, а просвещать его в мои планы не входило.
Одежда быстро сохнуть не желала, а солнце все больше приближающееся к горизонту этому не способствовало.
— Ну и как мы теперь обратно поедем?
— Точно также. Кто ж виноват, что ты такая истеричная?
— А почему ты сразу не сказал, что ты наследник?
— Ты не спрашивала.
— Зато сейчас спрашиваю.
— А ты бы стала вот так общаться со мной, если б знала?
— А тебе никто не говорил, что невежливо отвечать вопросом на вопрос? — съязвила я, но задумалась. Я бы к нему даже не подошла, наверное…
— Мне было интересно послушать, что ты обо мне думаешь, — он неожиданно улыбнулся, по-хорошему, без ехидства. И моя злость сразу куда-то улетучилась, грубить расхотелось… Хотя, нет…подошла бы.
— Наслушался? Я тебе и так скажу, что я о тебе думаю, — уже спокойнее сказала я.
— Валяй, — Орин откинулся на траву, сложив руки за головой. — Я весь внимание.
