— Это ты Рина? — шепнул он, слегка приоткрывая дверь. — Забирай скорее свою подопечную, пока она меня в гроб не загнала.
— Вы в порядке, Ольга? (Она теперь меня прибавляла «эль» только в присутствии Парадикты)
— Да.
— Госпожа Парадикта вас обыскалась. Я ей сказала, что вы пошли кататься на лошади.
— Спасибо.
— Повезло тебе с помощницей, Ольга, — пробормотал блондин.
Что да, то да.
Рина мне принесла чистую рубашку, штаны и даже бутерброд, который нахально ополовинил мой спастель.
— Отвернись, — рявкнула я.
Как ни странно он ничего не сказал, а спокойно вышел в другую комнатку, и уже оттуда крикнул.
— До завтра ногу не беспокой. Сапоги не одевай. А Парадикте скажи, что с лошади неудачно слезла.
Ну кого он учит врать?
Одевшись, я сразу вскочила, вернее аккуратно сползла, с кровати и, облокотившись на Рину, пошла к двери.
— Тебя как зовут? — уже на пороге спросила я блондина.
— Орин.
Если бы я тогда увидела лицо Рины, я бы сильно удивилась ее реакции, но сейчас меня беспокоила только слегка ноющая правая и начавшая затекать левая нога.
Когда мы с Риной вошли в комнату, в ней резко стало как-то тихо. Так обычно бывает, когда в комнату неожиданно входит предмет бурных обсуждений. Девушки прервали все свои дела и молча наблюдали мою транспортировку. Но посмотрев на их лица, легко можно было догадаться об их отношении к происходящему. Лара даже присела от испуга и удивления, Анька бросилась ко мне, а через минуту я услышала и мнение Лориэль (впрочем, даже и без его озвучивания, любой бы догадался по ее лицу):
— Я же говорила, что она обязательно попадет в какую-нибудь переделку…
Как же она была тогда права: я попала в такую переделку, что ей и не снилось, причем куда раньше, чем попала сюда.
— С тобой все в порядке?
— Да что со мной случится, — нарочито бодро отозвалась я, но получилось на удивление визгливо и фальшиво. — Лара, что такое Верещальникова ночь?
Ой, лучше б я не спрашивала: девушка вообще слилась по цвету с простыней.
— Это, — тихо начала она, как будто боялась собственных слов, — ночь, когда граница между ТЕМ миром и нашим становится очень тонкой, и с той стороны приходят неуспокоенные души. Нежить накануне этой ночи получает столько силы, что не боится ни солнечного света, ни оружия. В этот день почти никто не выходит на улицу. Такое себе может позволить только сильный маг или смелый воин с заговоренным оружием. Вот, — выдохнула она.
Проснулась я сама. В комнате было непривычно тихо, а через плотно завешенные шторы пробивался солнечный свет. Я подскочила, как ошпаренная: как могло случиться так, что все уже, а я не только
ничего не заметила, но и не была насильно поднята с кровати?
Я уже натягивала вторую «ночнушку», которую здесь называли платьем, когда поняла сразу две вещи. Во-первых, я десять минут, как ношусь на своих двоих, бинт размотался, опухоль спала, и поврежденная вчера нога абсолютно не болит. А во- вторых, сегодня мы должны были верхом ехать на Озера (не всегда же по манежу кататься). Вернее, другие девушки действительно поехали, а меня с больной ногой решили оставить отсыпаться.
В первый раз за все мое пребывание здесь мне стало тоскливо — меня бросили одну. И что я буду делать целый день? В лес по понятной причине не хотелось. Посидев на кровати минут пятнадцать в раздумьях о своей горькой судьбе, я переоделась в штаны и спустилась в столовую.
— Ой! Зачем вы встали? — засуетилась Алиса, служанка Лары, увидев меня в дверном проеме. — Я как раз собиралась принести вам завтрак.
— Тогда неси, — улыбнулась я и плюхнулась на стул.
Для больной у меня был слишком цветущий вид и хороший аппетит, что нимало удивило Алису. Все время, пока я ела, она смотрела так, как будто только и ждала, что я вот-вот рухну в обморок или начну стонать от боли.
— Ох! — сыто выдохнула я, впервые за долгое время просто объевшись.
— Что с вами?! - подорвалась Алиса.
— Все хорошо. Пойду погуляю, — я спокойно встала и пошла к выходу, а девушка так и осталась стоять у стола слишком удивленная, чтобы что-нибудь возразить. Ну не вязался у нее мой вчерашний изнуренный и потрепанный вид сегодняшним, пышущим здоровьем и радостью.
