палочкой. Он знал, что находится на пике магического выброса, но даже это не объясняло, как он сумел сделать нечто подобное. Что это значит? Было ли это как-то связано с теми
аномалиями, которые Пожирательница... МакДэниэлс обнаружила в нём?
Нет. Нет, этого не может быть.
Гарри нехотя опустил руки, наблюдая, как щит исчезает. На него тут же нахлынули чужие эмоции, хотя они и не были уже так сильны, как раньше. Эмоции слегка потускнели, что позволило Гарри по-настоящему сосредоточиться на тех, кто в данный момент наблюдал за ним, но парень знал, что надолго его не хватит. Чем раньше его оставят одного, тем лучше, хотя у него было чувство, что этому не суждено было случиться.
Кто-то обхватил его руками, прижимая к своей груди. Ему не нужно было поднимать глаз, чтобы понять, кто именно это был. Уткнувшись лицом в грудь Сириуса, Гарри закрыл глаза и попытался игнорировать беспокойство, желание защитить и любовь, которые источал его крёстный. Все мысли о том, что Сириус возненавидит его из-за того, что случилось, исчезли. Это открытие позволило Гарри сделать кое-что, что он давно не делал... расслабиться. Боль в шраме уменьшилась до лёгкого раздражения, и это даровало ему облегчение. В данный момент он слишком устал, чтобы даже пытаться отразить ментальную атаку.
Постепенно сила эмоций начала спадать, пока они вновь не превратились в мягкие волны, которые приносили скорее спокойствие, нежели головную боль. И неважно, что в комнате были люди, обсуждавшие его. Единственное, что имело значение, это то, что он чувствовал себя в безопасности и под защитой впервые за очень долгое время. Он не мог заставить себя беспокоиться о том, что ждёт его завтра, потому что в данный момент он был в единственном месте, в котором так отчаянно желал оказаться. Он был дома.
Глава 6. Признания и пояснения
Темнота была повсюду, она удушала и безмерно пугала. От неё нельзя было убежать и сражаться с ней тоже было нельзя. Гарри не мог пошевелиться, не мог вздохнуть. Темнота вошла в его лёгкие, замораживая их страхом. Она словно была живой и атаковала любого, кто смел воспротивиться ей. Но с ней невозможно было сражаться. Да и как можно сражаться с чем-то, что ты даже не видишь? Как можно сражаться, когда ты не можешь даже пошевелиться?
Темноту пронзала боль, заглушавшая все остальные чувства. Его лёгкие горели, грудь кричала от боли, а шрам словно раздирало на части. Гарри хотел закричать, заорать изо всех сил, но связки отказывались слушаться его. Он пытался пошевелиться, но что-то удерживало его руки и ноги. Он хотел сражаться. Он пытался сражаться, но не мог освободиться. Он был в ловушке.
«Гарри Поттер, — зло прошипел знакомый высокий голос. — Ты в самом деле думал, что можешь убежать от меня? Тебе некуда бежать. Я всегда буду здесь, в твоей голове, буду ждать любой информации, которая поможет мне разрушить маленький Орден Дамблдора. Ты будешь моим шпионом, и ничего с этим ты сделать не сможешь».
»Нет! Я скорее умру, чем помогу тебе! Я не предам их! Они моя семья!» Гарри запаниковал. Его величайший страх воплощался в реальность. Он стал угрозой для тех, кто был ему дорог. Он не знал, как Волдеморт сделал это, но ему было всё равно. Без него им будет лучше.
«Ты не понимаешь, Гарри, — небрежно продолжил Волдеморт. — Ты и так умрёшь. Это даже не стоит подвергать сомнению. Если только ты не примешь моё предложение, конечно. Тогда всего этого можно будет избежать. Я пощажу их, но пока... пока я буду наслаждаться той болью, которую причинит тебе их смерть. Наслаждайся своей свободой, пока можешь, Гарри».
»НЕТ! ТЫ НЕ ЗАБЕРЁШЬ ИХ У МЕНЯ!» Паника превратилась в отчаяние. Ему было наплевать на то, чего это ему будет стоить. Он не позволит Волдеморту забрать у него ещё кого-нибудь. Внезапно его тело окатило волной тепла, которая вытеснила боль. Его лёгкие оттаяли, позволив ему дышать. Темнота пошла трещинами, через которые пробивался свет — словно тёмное стекло медленно разрушалось, давая лучикам солнца наконец пробиться сквозь него.
«НЕТ! — в гневе закричал Волдеморт. —
