Итак, мы летели дальше. Хотя передатчик все еще молчал, нам, казалось, начало везти. Перед Шпицбергеном туман рассеялся, и мы сумели сориентироваться. Но вскоре нас снова окружила почти кромешная мгла. Начался дождь, который постепенно перешел в метель.
Тронув Гильбо за плечо, Амундсен показал ему рукой, что следует набирать высоту.
Самолет поднимался с трудом. Ветер швырял его во все стороны, залеплял снегом. Гильбо обернулся к Амундсену и крикнул:
— Начинается обледенение!.. Элероны уже еле двигаются!
Я предложил вылезти на крыло и оббить лед. Амундсен об этом и слушать не хотел. Однако, когда пилот сказал, что самолет теряет управление, я не послушался запрета Амундсена и вылез на левое крыло.
Работать в ледяных струях воздуха было очень трудно. Неуклюжие рукавицы мешали, их пришлось сбросить. Нельзя было терять ни минуты.
Кое-как держась за тросы-растяжки, я продвигался между крыльями, сбивая лед с плоскостей палкой. С этим я справился довольно быстро, потом перебрался на правое крыло самолета, сбил лед и там.
Гильбо подал мне знак, что хочет проверить, работают ли элероны. Самолет начал ритмично качаться в воздухе; это означало, что мои усилия не пропали даром.
Я осторожно пополз обратно к кабине. Вдруг самолет резко качнуло, и я потерял равновесие. Окоченевшая рука, которой я держался за растяжку, предала меня. Отчаянно цепляясь за скользкую плоскость крыла, я искал какой-нибудь опоры, но не находил и съезжал к краю. Мгновение я висел в воздухе. А потом самолет исчез у меня из глаз. Я падал.
Через несколько секунд я влетел во что-то мягкое, словно в перину, и, видимо, на некоторое время потерял сознание. Меня спас толстый слой снега.
Когда я очнулся, то сразу же начал выкарабкиваться из сугроба. Много усилий потратил я на это, но все-таки выбрался.
Все вокруг тонуло в белом тумане, сквозь который не было видно ничего уже за несколько метров.
Куда идти?.. Что делать?.. Самолет обязательно вернется, но меня все равно не увидят, да и приземлиться они не смогут.
Не оставалось ничего другого, как отправиться в безнадежное путешествие по мертвой ледяной пустыне. Сидеть на одном месте означало замерзнуть.
Вдруг издалека донесся рокот самолета. Звук мотора то усиливался, то затихал.
Я пошел в направлении спасительного рокота. Путь мне преграждали тысячи препятствий, но жажда жизни гнала меня все вперед и вперед. Я обходил огромные торосы и прыгал через трещины во льду, пока не дошел до полосы чистого моря. Сгоряча я прыгнул в воду и поплыл. К счастью, вскоре передо мной из тумана вынырнули скалы.
Из воды я кое-как вылез, но идти дальше уже не было сил. А мокрая одежда на мне мгновенно превратилась в ледяной панцирь.
«Отдохнуть!.. Хоть минуту отдохнуть!» — умоляло все мое тело.
Недалеко от себя я заметил нечто похожее на небольшую пещерку, образованную нагромождением льда.
«Там можно укрыться от ветра и немного согреться…» — промелькнула в моей голове коварная мысль.
Я забрался в пещеру. Сел. Мне было так уютно.
«Ни в коем случае не спать!.. Спать нельзя!» — приказывал я сам себе и, чтобы не заснуть, считал вслух. Помню, я досчитал почти до тысячи. Потом меня начала одолевать сладкая усталость. Вой ветра постепенно превращался в райскую музыку, которая все больше напоминала мне рокот мотора. Мне снилось, что я снова сижу рядом с Амундсеном.
Рокот «Латама» непрерывно раздавался у меня в ушах, а я спокойно засыпал. И все эти годы я действительно спал спокойно…
Северсон замолчал. Наступила тишина.
Неожиданно в кабине вспыхнула красная предупреждающая лампочка, глухо загудели ракетные двигатели. Космический корабль шел на посадку.
Северсон не замечал этого, погрузившись в воспоминания. На него обеспокоенно и встревоженно смотрели большие черные глаза девушки.
…Кто же были эти двое?.. Куда направлялись?.. Каким образом соратник Амундсена, проспав десятки лет во льдах Арктики, снова вернулся к жизни?
Чтобы ответить на все эти вопросы, нам придется вернуться на несколько месяцев назад и начать свой рассказ со знаменательного заседания, которое состоялось во Всемирной Академии наук.
