Он зашел мне за спину и попытался вскарабкаться на плечи.
- Что ты делаешь?
- Поиграем в лошадки? А?..
- Слезай, у меня нет настроения.
С досады он ущипнул меня.
- Эй, мне больно! - сержусь я.- Слезай-ка и лучше скажи, осколок чего я у тебя позаимствовал?
- Что, что?
- Ну, вот ты ведь говорил?..
-- А-а! - он улыбнулся.- Трусость ты у меня позаимствовал.
- Не слишком ли, мой друг?
- Не слишком,-отвечает мальчик.- Когда мама сердится и грозится меня наказать, я.молчу. Потому что боюсь. Она ведь может еще пуще разгневаться и, чего доброго, поддать раз-другой. Вообще-то мама только раз в жизни меня побила. И боюсь я не боли, а обиды. Очень уж унизительно, когда бьют человека. Между мной и тобой разница около двух десятков лет, но в этом мы похожи.
- Не обижай маму! - прошу я.-Когда вырастешь, пожалеешь, что обижал. Как я вот теперь, когда ее давно уже нет и я совсем один.
- Мама есть! - утверждает он.
- Счастливчик! - с завистью вздыхаю я.- Надо, чтоб человеку хоть немного везло.
- Везло? - Мальчик смеется, а мне досадно.- Счастье во власти самого человека,- добавляет он.
- Это только красивые слова.
- Нет, нет! Счастье человека - в его характере.
- Ты пытаешься умничать, и это тебе удается, - язвлю ему в ответ.
- Комплименты ты делаешь сам себе,- невозмутимо говорит мальчик.- Ведь в конце-то концов я же стал тобою?..
"Счастье человека - в его характере",- повторяю я про себя и думаю, что в этом есть определенная доля истины.
А возможно, и не только доля, но полная истина?...
- Да, да! А характер окончательно складывается в зрелом возрасте. Ты взял с собою в зрелость боязнь всего, трусость. Мама этого не заметила. Не то бы она воспрепятствовала, я в этом уверен.
- И видно, трусость-то во мне все и перевесила! - предполагаю я.
А мальчик не унимается:
- Между тем ты с равным успехом мог бы взять с собой мое озорство, мою нетерпимость, даже в отношении к самому близкому другу, если он ради собственной шкуры или ради того, чтобы возвыситься в глазах учителя, может наябедничать, предать, а то и оклеветать. Тебе не повезло, по ошибке ты взял из моего огромного мира в третье десятилетие только трусость.
- Трусость, говоришь?.. Нет, все же ты не прав, я не трус.
- Нет, трус! - горячо возражает мое детство.
- Помнишь ту девушку, она еще носила платье с подставными подушечками, подплечиками, и у нее была маленькая сумочка в руках? - спрашиваю я.
- Я вижу ее каждый день. Она проходит мимо нашего дома, и я смотрю на нее в щель забора.
- А Седу ты знаешь?
- Естественно, нет,- отвечает он.
- Жаль... Я бы очень хотел знать твое мнение о Седе. Я бы очень хотел знать, похожи ли они - Седа и та девушка?
- Ничем не могу тебе помочь.
- Очень жалко, - говорю я. - Кажется, стучат в дверь?
- Вроде да. Ну, я исчезаю.
- Чао-чао, бамблно...- прощаюсь я с ним нараспев.
- Это тоже новая песня?
- Тоже.
- И тоже чужая? - спрашивает он.
- Тоже чужая...
Мальчик говорит: - Попробуй вспомнить колыбельную, которую тебе-пела мама.
- Так и вертится на уме, - оправдываюсь я, - но пропеть ее мне что-то мешает... Не ты ли?..
- Что значит "чао"1?
- Чао - значит прощай. Это по-итальянски.
- Что ж, Левой, чао! - насмешливо улыбаясь, говорит мое детство и этим ужасно меня злит.
Но мальчик действительно готов удалиться.
- Я хочу почаще с тобою встречаться, - говорю ему, присмирев.-При тебе на душе как-то легче. Прошу тебя, вспоминай меня и навещай по возможности чаще.
Он повторяет: - Чао, Левой.
- Стучат в дверь. Открой, пожалуйста.
- Не могу, - отказывается мальчик.- Я ведь твое прошлое. Я только воспоминание, как мне открыть дверь?
- Ах, ленивец! - грожу я ему пальцем.
- А в лошадки ты со мной так и не поиграл, - говорит он и опять пытается ущипнуть меня.
Я сержусь.
- Тебе чужие песни мешают! - задумчиво произносит мальчик. - Я бы так не сказал, если б ты помнил мамину песню. "Спи, мой голубок..." - напел он...-Скоро ты все позабудешь. И меня тоже. И мы уж больше никогда не встретимся...
- Не позабуду. Буду помнить... Всегда...-испуганно обещаю я.- Вот погоди... Вспомнил: "Спи, мой голубок..."
