- Зайдем, Седа?
- Как хочешь.
- Погреемся. А то у меня ноги уже не свои.
- Мерзляк!..
В магазине я купил миндаль в сахаре. Целых полкило.
- Любишь? - спросил я у Седы, протягивая ей кулек.
- Я не ребенок,- сказала она.
- Ну что ты сердишься, Седа? Давай пойдем в парк.
- Не хочу,-отказалась она.
- Я уже согрелся.
- Значит, идем отсюда,- сказала она.
- Зачем же я купил столько миндаля, раз ты его не любишь?
- Не знаю.
Я сунул кулек в карман пальто и стал таскать из него по зернышку: обожаю миндаль в сахаре.
Через минуту Седа спросила:
- Так что же это, решил все один съесть? - и она улыбнулась.
- Хочешь?
Седа подставила свою маленькую ладошку.
- Вкусно!..
- Пошли ко мне? - предложил я.
- Поздно уже.
- И десяти еще нет.
- На улице лучше. Что сидеть в четырех стенах и киснуть.
- Возьми,- протянул я ей кулек,- а то все съем.
- Ешь на здоровье! - засмеялась Седа. Помолчала и потом спросила: - Что ты сейчас думаешь, Левой?
- А как тебе кажется?
- Не знаю. Но очень хочу знать, о чем ты думаешь в эту самую минуту?!
- Думаю, что, к нашему счастью, миндаль оказался свежим.
- И только?!
- И еще думаю, какие мы глупые. Точнее, я. Столько времени мне и не представлялось, что с тобой можно гулять под снегом, есть миндаль м...
- А ты не кривишь душой, Левой?..
- Мне с тобой очень хорошо.
- Да?- Такси!.. - крикнул я, приметив зеленый огонек.
- Я хoчу пешком, - заупрямилась Седа.
- Так мы и через два дня не доберемся! - сказал я, открывая дверцу машины.- Садись.
Уже в машине я поцеловал Седу и вдруг заметил, что шофер таращится на лас в зеркало.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
Раздался бешеный вой сирен. Мимо института, не переставая тревожно сигналить, промчались пожарные машины.
Мы бросились к окнам, но ничего не увидели. Шум доносился со стороны завода.
В коридоре загремели шаги. Дверь лаборатории открылась, и на мгновенье показалась голова Саркиса. Со стекол его очков скользнул солнечный зайчик, и я сощурил глаза.
- Опасная зона! - крикнул он.
Я снова подошел к окну. На улице теперь уже было много пожарных и милиционеров. Движение остановилось.
Вокруг царила тревожная тишина.
Гул шагов з коридоре усилился.
Мы тоже вышли из лаборатории.
Народ сгрудился у дверей. Но тут открыли запасные выходы, поток разделился на три части, и нас понесло в общем течении.
- Пожар!..
- Пожар!..
- Где? Почему?
- В седьмом!..
- Нет, в пятом!..
- Пятый цех...
Чей-то дребезжащий голос неутомимо повторял по местному радио:
- Пятый цех - опасная зона!.. Опасная зона!..
Я схватил Седу за руку: - Пойдем.
- Погоди,-сказала Седа.-Ведь нигде ничего не горит?
- Все равно, говорят ведь, опасная зона.
Мимо нас проехала легковая машина. В ней были директор завода, парторг и еще кто-то из руководящих работников.
Машина остановилась на площадке между пятым цехом и котельной.
- Пойдем, Седа.
- Нет, логоди.
- Да ведь опасшо же! - настаивал я.
- Для нас опасно, а для них нет? - сердито бросила Седа, кивнув на стоящих у машины.
- Капитан последним оставляет тонущий корабль! - изрек я и потянул ее за рукав.
- Куда? - спросила Седа.
- В котельную, на второй этаж.
У окон второго этажа уже толпились кочегары и рабочие. Потеснившись, она дали и нам место... Отсюда как на ладони просматривалось здание пятого цеха.
Не было видно ни дыма, ни огня, и тем не менее число пожарных машин все увеличивалось. Все больше нагнеталась тревога. Тишина становилась угрожающей.
- Что же все-таки случилось?
- Закупорка,- ответил один из рабочих.
- Какая закупорка? - поинтересовалась Седа.
- Кажется, ацетон...
- Так надо же прекратить подачу! - сказал я.
- Прекратили,- ответил рабочий.- Но там,- он кивнул головой в сторону пятого цеха,- в цистерне образовалась смесь, и давление продолжает повышаться. Вотвот взорвется.
- А где образовалась закупорка? Неужели ничего нельзя предпринять? забеспокоился я.
- Предприняли бы, да невозможно. Риск слишком велик. С минуты на минуту может произойти взрыв.
- И ты бы не пошел?...- спросил я.
Рабочий почесал затылок.
- Ле пошел бы,- сказал он.- Мне еще жизнь дорога. Взрыв цистерны принесет известный убыток. Потом все наладится. А если со мной что случится, меня уже не починить. Никакие миллионы не помогут.- Он усмехнулся своей невеселой шутке и добавил: - Жизнь - это нечто иное...
