- Заканчивайте, девушки. Пробный материал готов, Луиза?
- Готов. - Она протянула мне стеклянный тигель с поимером.
Настроение у меня было нерабочее, и я неохотно развернул журнал. По плану предстояло заняться испытанием термостойкости полимера.
- Включи печь,- сказал я.
Седа стянула чулок с пробирки.
- Мужчины никогда не поймут, что значит спущенная петля,- недовольно проговорила она.
- Ну, не такая уж это сложная проблема.
- Э, - махнула рукой Седа, - вы много чего и проще не понимаете.
Я и хотел бы рассердиться, да не получалось. Только улыбнулся и спросил:
- Все женщины так самоуверенны?
- Нет,- ответила Луиза.- И во-первых, это вовсе не самоуверенность. А во-вторых, мы хотим предложить тебе кое-что, но не решаемся. Между прочим, потому что не самоуверенны.
Я сделал вид, что никакое их предложение меня не интересует.
- Сегодня поет Гоар, - продолжала Луиза.-Пойдешь с нами? Приглашаем...
- Вместе с Асмик, - добавила Седа. - И познакомимся наконец.
- К сожалению, не сможем,- сказал я.- Мне надо вечером немного поработать. А Асмик, я думаю, затеет стирку.
Она всегда стирает под выходной. Чтобы я мог ей помочь. Сами понимаете, женщине одной трудно справиться со стиральной машиной.
- Что верно, то верно, - подтвердила Седа.
Луиза взяла чулок и прошла за огромный шкаф, надеть его.
- Как-нибудь в другой раз, - сказал я. - Асмик тоже очень хочет познакомиться с вами, но что делать - не получается.
Температура в печи пятьсот градусов по Цельсию. Сдается мне, опять ничего не выйдет. Необходимо пересмотреть режим полимеризации.
- Асмик очень хорошая, - говорю я. - Институт кончила годом позже меня.
- А какой? - поинтересовалась Седа.
- Педагогический. Училась хорошо. Получала именную стипендию, но на пятом курсе чуть не срезалась по психологии. Еле тройку натянули. И все из-за меня. Отнимал много времени.
Я взглянул на часьь Попробую после обеда уйти. Айказян, надо думать, позволит. Сегодня короткий день.
- Джоан Садерленд - слабость моей Асмик. Вы слышали Садерленда? Девушки возились у печи и не ответили мне.- Вся наша компания обычно собиралась у Асмик. И чаще всего, когда созревала тута. Трясти ягоды вызывался я.
И Асмик гордилась тем, что я ловко взбираюсь на дерево.
Не знаю, что в этом особенного, но она гордилась. А однажды...
Я вдруг заметил, что девушки меня не слушают, и оскорбленно умолк.
Подошел к окну и выглянул наружу. Внизу стелилась обыкновенная асфальтированная, почти пустынная улица, на тротуарах которой зимой скапливался снег, а в остальное время года зеленели и желтели опавшие листья каштанов.
Если уйду сразу после обеда, к двум буду у калитки розового двухэтажного особняка. Учуяв чужого, глухо залает Богар.
- Кто там? - окликнут изнутри.
- Это я, отец,- отвечу я.
- Толкни сильнее, дверь не заперта.
Я торопливо пройду между пожелтевшими кустами роз и спрошу:
- А где Асмик?
- Здравствуй, - поглядывая на меня поверх очков, скажет ее отец.-Сейчас придет. В магазин пошли с матерью.
И так плотно закутается в свой огромный плед с бахромой, словно на улице декабрь.
- Болеете? - чтобы хоть что-нибудь сказать, спрошу я.
- Э, братец, стареем! - и его юркие глаза забегают за стеклами очков.Стареем. Это не легко, не думай. Все сдает. Я уж себе доктором заделался. От любой болезни могу вылечить.
Ему лет шестьдесят, а с головы еще ни волоска не упало.
Я завидую его седой шевелюре. И еще у него на все есть своя точка зрения, он может дать совет, может высказывать свое мнение, с которым непременно посчитаются...
- Ты с работы? - спросит он.
- С работы.
- Голоден, конечно? Потерпи, сейчас придут. Входи В гостиной он откинет в сторону плед и сядет перед столиком с нардами[Нарды - игра в кости. (Здесь и далее примечания переводчика].
- Сыграем?
- Куда мне с таким мастером.
- То-то,- удовлетворенно закивает он.- О диссертации не подумываешь?
- Пока нет.
- Хм...
- Главное не диссертация, отец.
- А что же? - спросит он.
- Главное - суметь сказать в науке свое, быть пытливым, смелым в поисках.
- Молодец, - одобрительно улыбнется он...
- Айказян! - услышал вдруг я шепот Седы.
