— Прохладный сегодня вечер, ты не находишь?
Тиффани оглянулась.
— Лекс! Мне показалось на брифинге, что это ты. Позволь сообщить тебе, дорогой, как приятно видеть дружеское лицо. Мне уже начало казаться, что у меня выросла вторая голова — и к тому же очень уродливая.
— Дело не в тебе, — заверил ее спаситель. — Они неприветливы с любым из нас — даже со мной!
Эта ударная актерская реприза «даже со мной» была, конечно, типичной для Лекса. После того, как поработав мужской моделью он добился успеха на поприще актера, его и без того высокое самомнение выросло еще больше. Неоднократно отмечалось, что его «эго» по величине уступает, к сожалению, только его таланту. Когда он брался за дело по-настоящему, то умел так полно сконцентрировать внимание на собеседнике, что с кем бы он ни говорил в данный момент, этот человек начинал казаться себе самой значительной и интересной личностью во всей вселенной. Это впечатление возникало даже тогда, когда таким человеком оказывался оператор или «третья стенка» из статистов сцены, что давало Лексу возможность воздействовать на аудиторию лучше очень многих актеров. И только когда он расслаблялся, его истинное презрительное отношение к окружающим становилось очевидным, так что большинство людей предпочитало быть просто в числе его знакомых, а не друзей.
Тиффани была шапочно с ним знакома по одной из постановок, где они были заняты вместе, и при обычных обстоятельствах постаралась бы избежать его общества. Даже сейчас, отчаянно нуждаясь в собеседнике, она не могла удержаться от соблазна слегка его «освистать».
— Ну, некоторые из нас, кажется, преуспевают, — произнесла она, выпятив подбородок в сторону дальнего угла, где миниатюрная девушка увлеченно беседовала с высоким, как башня, легионером с громадной кабаньей головой.
Лекс проследил за ее взглядом.
— Кто? Она? — Он умудрился выразить в интонации одновременно отвращение и пренебрежение. — Она даже и не из наших. Сыграла всего несколько ролей, любительница. В сущности — это ее отчаянная попытка прорваться в профессиональные актеры.
Тиффани подняла бровь.
— Откуда ты все это знаешь?
— Беседовал с ней немного раньше, после собрания.
— И она на тебя не запала, а? — закончила за него Тиффани с ухмылкой.
— Не будь стервой, Тиффани, — невозмутимо сказал Лекс. — То что, что я не бросился сперва за тобой, еще не повод так язвить.
— Скажи… а что ты вообще тут делаешь? — спросила она, позволив себе слегка нахмуриться. — Мне казалось, они ищут относительно малоизвестных актеров. Я слышала, ты застолбил роль в мыльной опере на головидении?
— Я о ней не упомянул, подавая документы на конкурс, — объяснил Лекс, нервно оглядываясь по сторонам. — И буду тебе признателен, если ты не станешь болтать. Мою роль сократили, сняв полдюжины эпизодов, и все равно, фильм пойдет только по внутри планетному головидению. Полагаю, наш переодетый вербовщик не смотрит мыльные оперы… что как раз выгодно для меня. Откровенно говоря, Тиффи, мне нужны деньги. Получив эту роль, я начал тратить без разбору. Так разволновался, что не очень внимательно прочитал контракт. Совершенно пропустил пункт о «ликвидации персонажа».
— Черт, не повезло, — сочувственно произнесла Тиффани, и вполне искренно. Пусть ей не нравился Лекс, как личность, но он был собратом по профессии, и она могла понять, какая это катастрофа — думать, что ты, наконец-то, добился крупного успеха, и тут же лишиться всего одним махом. — Не беспокойся, я никому не скажу.
Лекс одарил ее короткой благодарной улыбкой и снова перевел разговор на вечеринку.
— Итак… что ты обо все этом думаешь? — спросил он, оглядывая сборище. — Собираешься участвовать, или пересидишь в сторонке?
— О, я уж точно возьмусь за эту роль, — заявила Тиффани. — Что касается самой работы… если эти клоуны не перестанут так к нам относиться, то это турне может стать очень длинным. Ты меня понимаешь?
— Привет. Они ничем от нас не отличаются, — вмешался долговязый субъект, который только что подошел к бару и услышал замечание Тиффани. — Считайте их бродячей труппой, которая уже давно работает в одном составе. Мы — новые дублеры, и они к нам не помягчеют, пока мы им не покажем, на что способны.
