Глава 24
По ком плачет дурдом
После ухода Ремезова Светлана вернулась на кухню. Машинально вымыла посуду, заварила себе еще одну чашку крепкого кофе и выпила ее, не переставая курить: одна затяжка — один глоток. После кошмарных событий последних двух дней она была в совершенном и окончательном раздрызге.
Пепельницы под рукой не обнаружилось, и она стряхивала пепел на стол, соорудив из него аккуратную пирамидку. Потом принялась в рассеянности гонять пепел пальцем по столу. Ничего путного в голову не приходило. Вспоминала о кольце, проданном Ольгой, но совсем его не было жаль. Узнай она об Ольгином фортеле при других обстоятельствах, не исключено, закатила бы грандиозный скандал, но сейчас… Уникальность кольца определялась не его изумрудами и бриллиантами и даже не старинной работой, а тем, что оно предназначалось все той же Катьке. Мать-покойница перед смертью сказала, чтобы кольцо перешло Катерине в день ее восемнадцатилетия. Сегодня не было ни Кати, ни кольца.
Светлана перенесла телефон из прихожей на кухню и теперь не сводила с него усталых глаз. Телефон упорно молчал, похититель не звонил. Где Катя, что с ней? Воображение рисовало картины одну страшнее другой.
Резкий звонок прервал ее размышления. Прежде чем поднять трубку, Светлана перекрестилась.
— Да.
— Светка, ты? — Она узнала по голосу Игоря Чернова. — Как там у вас дела?
Надо же, какая забота!
— А что тебя, собственно, интересует? Когда квартирка освободится? — Светлана мгновенно дошла до точки кипения.
— Ты че? — опешил Чернов. — Я же насчет Катьки…
— Ах ты, сволочь! Катька его интересует! Узнай лучше, какие беседы вела с ней твоя овца ощипанная как раз в тот вечер, когда Катя пропала! И больше сюда не звони. И еще учти: квартира тебе не достанется ни при каких обстоятельствах, скорее придушу тебя собственными руками.
Она положила трубку и подняла глаза на Ольгу, которая стояла, прислонившись к дверному косяку.
— Чернов звонил, — объяснила Светлана, — интересовался, как обстоят наши дела.
Ольга молча повернулась и ушла в Катину комнату. Светлана представила, как она там легла на Катину кровать и плачет беззвучными слезами. Правильно ли они поступили, думала Светлана, не проще было бы найти эти десять тысяч «зеленых» и вообще обойтись без милиции? А так, где он сейчас, этот Ремезов? Все, что он сделал до сих пор, — прошел по тем адресам, по которым прежде прошла она, и дал инструкции, как разговаривать с похитителем. А нужно было действовать, действовать!.. Правда, как, Светлана не знала, но ведь на то он и сыщик, чтобы что-то придумать. Но он не торопится, раскачивается, такое впечатление, что для него важнее выполнить все необходимые криминалистические процедуры, а вовсе не найти Катьку. Конечно, что ему! Он наверняка будет доволен, если раскроет преступление, даже если жертвы к тому времени уже не будет в живых.
Ох, как худо, как худо, голова прямо раскалывается! Нужно подумать, где добыть денег. Но где? Впрочем, вариантов было немного, ограниченно, а еще точнее один-единственный. И завязан он был на управляющем коммерческим банком «Ариус» Голущенко. Полгода назад она писала платный материал о банке, и с тех пор он не реже чем раз в неделю звонил ей на работу, приглашая то в ресторан, то в загородный пансионат. Она неизменно отказывалась, рассчитывая, что рано или поздно ему надоест повторять свои наскоки. Но управляющий оказался каким-то неугомонным, не только не отставал, а, напротив, активизировал ухаживания, посылая по всякому мало-мальски подходящему поводу цветы и конфеты. Иногда поджидал ее в автомобиле неподалеку от редакции. Сомнительно, чтобы он испытывал какие-либо высокие чувства, скорее был азартным самцом, этаким казановой местного разлива, действующим в соответствии с беспроигрышным принципом: мужчина должен пытаться, а женщина сопротивляться. Активное сопротивление Светланы только усиливало его напор, как приток свежего воздуха усиливает огонь. Не исключено, он даже поспорил, что добьется своего, с кем-нибудь из местных волокит, все обаяние которых заключалось в туго набитых кошельках. Ах, как живо она представляла их беседы! «Что, бастион еще не пал?» — вероятно, интересовались они. Противно, мерзко до тошноты… Но десять тысяч баксов больше добыть негде.
