Я подошёл поближе к самой большой группе. Вклинился между уже знакомым За–за–заикой и могучим молодцем по имени Файтер. Последний чуть потеснился.
— Чё дают? — спросил я. — Айфончики?
— Славный Жиробас рассказывает нам о злоключениях своих, кои привели его в этот мир, — степенно ответил тот.
Толстопузый монах с неприятным ником всплеснул руками:
— Ну и после всего этого очешуительного дельца, разругавшись со всеми менеджерами и доставщиками, я залезаю в капсулу. Там ж, елки–палки, должны археологи вернуться и принести артефакты. Проверю, мол, и за стол. Пара минуточек! — плеснул сарказмом улыбающийся монах. Оглядел слушателей. — Ну, короче, вышел я из игры уже вот сюда. Так что, в итоге–то, столько боли, а говнобургер этот я так и не съел!
Вновь взрыв хохота. Чёрт. Надо было сразу сюда идти.
— А чё было? — спросил я молодца из Айвалона.
— То долгое предание о том, как гонцы с яствами пытались доставить Жиробасу ужин. Не смогу пересказать её столь же красочно, — ответил Файтер.
— Диковинные речи ведешь! — сказал я ему.
— Род мой благороден, и истоков не скрыть. Но тайну происхождения я не раскрою никому, незнакомец. Таков мой обет!
Я хлопнул глазами. Это чего такое вот передо мною стоит?
— Ты это… С ролевого сервера, что ли?
Меня дёрнули за рукав. Слева оказалась миловидная девчушка, разумеется в классической броне «грудь наружу», но латной, с рунами, светящимися золотом. Имя — УлыбкаАнгела. Очень ловко она оттеснила За–за–заику.
— Я — Лиза. Прошу, не мучай Файтера. Ему так комфортнее.
— Благодарю тебя, служительница света, — склонился воин и отошёл.
Я незаметно покрутил пальцем у виска, и кивнул в сторону Файтера.
— Он хороший, — чуть оскорбилась девушка. — Играет сам с собой, ни от кого ничего не требует. Не дёргай его, пожалуйста.
Она с теплом посмотрела вслед удаляющемуся ролевику. Божечки–кошечки. Толкиенист нового мира! Похлопав меня по руке, Лиза солнечно улыбнулась и вновь исчезла среди слушателей. Ангел–хранитель Файтера. Любовь?
Свою историю попадания начал игрок по имени Ушан. Говорил он занудно, монотонно, но с юмором.
Мимо проехал патруль из всадников Головастика. Воины старательно не смотрели на разношёрстную толпу игроков. Наверху пронзительно крикнул гиппогриф. Шаман отправил войска на воссоединение, но стройку не остановил. Очень разумно, как на мой взгляд.
Мой взгляд упал на двух стоящих вместе женщин из Айвалона. Одна из них в грязном рубище, увешанным ветками, страшными куклами, оберегами, пучками соломы, склянками и с белоснежными волосами, собранными в хвост на затылке. Тонкие пальцы поглаживали драную кожаную обложку книги. Ник — СемьКотов. Вторая в кожаной броне, явно кто–то из милишников. Эта брюнетка. Взгляд жгучий, яркий, насмешливый. Ник — Клюка.
Определённо, у сучности есть проблемы с женщинами. Хотя… Возможно, он одинаково всех ненавидит. Вон, кого–то же Мудаком назвали.
Клюка поймала мой взгляд. Подмигнула и послала воздушный поцелуй коротким движением губ. Я изумлённо поднял брови, а потом нарочито смутился, и махнул ей ладонью, мол, бросьте вы.
Милишница сказала что–то подруге, и изучающий взор СемиКотов пригвоздил меня к месту презрением. Ну, с тобой, девушка, тоже всё понятно. Выберешься — восьмого заведёшь.
Здесь, внизу, всё равно было лучше, чем среди «полководцев». Управление людьми меняет многое. Тут смотришь, они все живые. В играх часто руководство теряет грань между человеком и юнитом. Либо ты делаешь как сказали, либо тебя выбрасывают из группы и меняют на другого. Циферки даёшь не космические, но хороший парень, сорян, покеда. Ублюдок с прямыми руками и великолепными результатами — добро пожаловать.
Для таких вот офицеров эта игра настоящая боль. Да, впрочем, для любых. Тут состав не поменяешь.
Я вспомнил про сидящего в темнице Ловеласа. Тяжело вздохнул.
Только сейчас, глядя на такое количество игроков, которые при этом не пытались убить друг друга, я понял, что скоро всё решится. Что скоро мы войдём в Твердыню.
А вот там… Сколько, по статистике, кланов в рейдовых играх кладут последнего рейдового босса до выхода нового контента? Пять? Девяносто пять групп из сотни ломаются раньше. Упираются в потолок. Разваливаются.
