По шоссе номер восемь мы отправились к северу, в горы. Проехали деревушку под названием Польша, напоминавшую рождественскую открытку: идеально расчищенные дороги с высокими сугробами по сторонам. В таком местечке не особенно хочется жить, но приятно знать, что вы отсюда родом.
Выше, в заповедном лесу Адирондак, воздух стал чище и холоднее. В старом седане было тепло и уютно. Петляющая лента дороги, зимние озера; вечнозеленая растительность темнела на фоне снега; покрытые невысокими деревцами холмы – словно сгорбленные спины старых, вечно пасущихся зверей – все создавало ощущение покоя. И даже качество нашего молчания стало иным.
Спекулятор, куда мы прибыли почти в четыре часа дня, был размером с деревушку Польшу, но едва ли обладал и долей ее дикого очарования. Прогресс уже явно проник сюда, расцветив улицы неоновыми вывесками. Повсюду бродили лыжники, громко перекликаясь друг с другом и швыряя в сугробы пустые банки из-под пива. Я остановил машину напротив супермаркета. Светящаяся над ним вывеска вносила некоторое оживление в серый, унылый, облачный день. Дэна отправилась звонить к автомату, расположенному снаружи. Через несколько минут она вернулась и сообщила:
– Сказали, что Карл Абель отправился в Гловерсвилль, чтобы забрать прибывшую с экспрессом партию товаров – лыжи или еще что-то. Назад его ждут к шести.
– Значит, пока будем осматриваться. Хотелось бы взвесить все и выбрать подходящее время и место, чтобы заставить его наверняка раскрыться.
– Не забудьте, меня он узнает.
– Помню. Пожалуй, мы вас припасем напоследок, когда он чуть размякнет. Там видно будет.
– Вы говорите о нем так, словно он какой-то «черный ящик».
– Эти ребята и в самом деле такие, Дэна. И обычно конструкция у них плохонькая: швы с брачком, и замок куплен по дешевке на распродаже.
Однако надо было пристроиться куда-то на ночевку. Небольшой, сравнительно новый мотель вклинился в постройки почти под необычным углом в самом центре города. Я решил попытать там счастья. Пожилой джентльмен – тамошнее начальство – сообщил, что у них имеется лишь один двухместный номер, да и тот только потому, что кто-то неожиданно отменил заказ. Сдать его нам он может лишь на одну ночь, поскольку начиная с четверга и на весь уик-энд номер уже зарезервирован, и по всему городку аналогичная картина. Ведь снег хороший, прогноз погоды обнадеживает – похоже, это вообще самая удачная неделя сезона.
Я вернулся к машине, сел за руль и сказал:
– Дэна, прошу вас, поверьте мне и не подозревайте в низких уловках. Вы можете пойти и убедиться сами. – И рассказал ей обо всем, добавив: – Пожалуй, я поселюсь здесь, а вы поезжайте назад в Ютику, остановитесь там, а утром возвращайтесь сюда.
Несколько секунд она раздумывала, а потом сказала:
– Если бы ты, Фрэнк, хоть что-нибудь сделал наконец со своим ужасным храпом, к врачу сходил бы, что ли... тогда нам не пришлось бы каждый раз терпеть такие неудобства.
– Майра, я, конечно, готов признать, что дыхание у меня и правда тяжеловато, но...
– Тяжеловато?! Да когда ты начинаешь храпеть, соседи выскакивают их дома с криками: «Спасите, лев!»
– Но это ж только когда я на спине сплю.
– Значит, у тебя со всех сторон спина. А вообще-то, милый, на этом воздухе, наверное, так спится, что я тебя, пожалуй, сегодня не услышу. Но все-таки постарайся храпеть чуть потише.
– Послушать тебя – так можно подумать, что я сам получаю от этого удовольствие.
– Но, голубчик мой, ты храпишь так, словно действительно получаешь от этого удовольствие!
К мотелю подъехала какая-то машина, я испугался, что если мы продолжим игру, то лишимся и этой комнаты, поэтому поспешил в мотель и записал нас как «Т. Макги с супругой».
Две огромные кровати занимали почти всю комнату. Мы стали раскладывать вещи, то и дело сталкиваясь друг с другом и вежливо раскланиваясь. Электрический обогреватель, прикрепленный к стене, делал ее довольно уютной. Дэна сбегала к холодильнику за льдом, и вот уже, словно по мановению волшебной палочки, появился широкий, приземистый серебряный кубок, в который она плеснула нужное количество джина, положила лед и добавила пару капель горькой настойки.
